Хели прервал словесный поток, которым она, вероятно, хотела поднять настроение, и повел ее вместе со съемочной группой в мастерскую, чтобы продемонстрировать полотна мастера.
Часом позже профессор подобрел. Он позавтракал и осторожно постучал в дверь Амелии. Но она крепко спала, не слыша весь этот гам, да и неудивительно, поскольку привыкла к шуму. Окна ее квартиры тоже выходили на улицу. Максим, казалось, также еще спал. Тогда Тео попытался дозвониться до Дуни, но она не отвечала. Он разозлился на нее за то, что она прислала к нему этих людей.
Но несмотря на все, интервью прошло гладко. Профессор произнес речь, потом отвечал на вопросы, камера жужжала, было смертельно жарко, а затем раздался последний хлопок. Все! Наконец-то!
— Так, а теперь я покажу вам дом, — предложил Хели, коварно ухмыляясь. Он не мог отказать себе в удовольствии продемонстрировать этого типа камере! Как он вскочит в постели, заспанный, растерянный, среди розовых кружев, рюшей и бантиков — это будет что-то!
— Вы только снимайте, это стоит того!
Они поднимались по лестнице на верхний этаж, друг за другом, с лампами, камерой и микрофоном. Тео и фрау Бингер замыкали шествие.
— Пожалуйста, обратите внимание, — произнес Хели, останавливаясь перед дверью розовой комнаты — подлинное рококо и, прежде всего, туалетный столик…
Он распахнул дверь.
— Хели, — напомнил профессор, — ты не забыл, что у нас гость?
— О Господи, конечно.
Хели сделал испуганный вид, но было уже поздно. Максим выскочил из постели, как чертик из табакерки, именно так, как и представлял себе Хели.
— Что вам угодно?! — в замешательстве воскликнул Максим.
Сработало! Но затем произошло нечто невероятное. Кто-то завозился под одеялом, рядом с Максимом показалась взлохмаченная белокурая головка, и чей-то голосок, позевывая, произнес:
— Максим, дорогой, ну что ты вертишься?
Из-под одеяла показалась Амелия, посмотрела в камеру и воскликнула:
— Господи, что вам здесь надо?
И вновь спряталась под одеяло.
— Что это было? — простонал Тео. — Мираж? Он подошел к кровати и уставился на Максима.
— Всемогущий, это сон!
Максим на всякий случай тоже спрятался под одеяло.
— Довольно. — Хели вытолкал телевизионщиков из комнаты и потянул за собой профессора — Пойдем. Твоей дочери, в конце концов, больше двадцати, не надо делать трагедии!
Этого он не хотел. Но откуда ему было знать, что как раз к этому идиоту Амелия влезет в постель, на нежно — розовое ложе? Вот почему вечером у нее в комнате не горел свет! В конце концов, он мог бы и догадаться.
Сцена была снята. Три мужика, похожие на испанцев из классического репертуара провинциальной сцепы, находились в прекрасном расположении духа. Они острили. Происшедшее развеселило их. Еще бы, это было намного веселее, чем в приюте для животных!