— И что за условия, что за требования? — спросил он, совсем обессилев.
— По воскресеньям я буду иметь право выспаться, а ты будешь готовить завтрак для детей. После обеда будешь проводить время с ними, вместо того чтобы весь вечер сидеть у «ящика». И один раз в неделю у меня свободный вечер, чтобы встречаться с моими подругами. Кроме того, мы поищем стиральную машину-автомат, которая сама все делает.
— И это все? — набычившись, спросил он, но Герда уже не в силах была продолжать дискуссию и просто выжидательно буравила его взглядом. — Хорошо, — выдавил он, наконец.
И Герда внутренне возликовала: несмотря на свою вечную раздражительность, Бернд, если что-то решит, уже не отступится. Уж что-что, а свое слово он привык держать — как убежденный человек чести.
А Бернд… стал играть при этом с пальчиком маленькой Ирины, продолжая что-то мучительно обдумывать. Но потом, видимо, решился задать жене последний вопрос:
— Тебе было с ним хорошо? Ну с тем парнем… Я имею в виду… в постели.
Герда аж задохнулась от гнева, но, сумев «надеть на лицо улыбку», решила не разочаровывать Бернда: уж если ему что-то втемяшится, то сразу не выбьешь. Вреда не будет, если его немножечко «пощекотать». Поэтому она, как можно спокойнее, ответила, устремив взгляд вдаль:
— Да-а, вообще-то ничего, но… — И тут же быстро добавила: — Конечно, далеко не так хорошо, как было с тобой тогда, когда мы только что узнали друг друга…..
Ирина надела домашний халатик, который так нравился Ларсу, и тщательно наложила косметику. Затем спустилась вниз, чтобы встретить его: он с минуты на минуту должен был возвратиться с рейса на Анкару. Когда проходила мимо огромного в стиле барокко зеркала у двери в гостиную, внимательно рассмотрела себя с головы до ног, в первую очередь, — живот. В этот момент Ларс вдруг предстал перед ней в своей летной форме, загорелый, голубоглазый, прекрасно выглядящий, как всегда. Однако взгляд его был хмуроват.
— Ой, я тебя сразу и не заметила!
Ирина обняла его и поцеловала. Но Ларс молча отстранил ее и направился к бару. Налил себе сухого мартини и повернулся к ней.
— Тебе тоже?
Она отказалась. Спросила:
— У тебя неприятности? Выглядишь расстроенным.
— Неприятности? Нет. — Он повел головой, долго, задумчиво рассматривал ее. Вдруг отставил стакан и притянул ее к себе. — Ирина, я люблю тебя. Я чувствую это совсем не так, как два года назад. Сейчас… — он запнулся, — мне так радостно видеть тебя счастливой!
— Я и вправду счастливая! — Она с нежностью посмотрела на него и ласково провела пальцами по его губам. — Я тоже тебя люблю. И даже очень!