— Симон, оставь, пожалуйста, тетю Тину в покое и подойди сюда! — вмешалась Герда.
Симон подчинился: в конце концов разговор о насморке не так уж интересен.
Как раз в это время Гарди обнаружил педаль, с помощью которой можно менять высоту кровати.
— Что это? — спросил он, и Рики, который уже однажды познакомился с больницей из-за воспаления гланд, объяснил брату:
— Если будешь на нее нажимать — пум! пум! туда-сюда, как папа, когда надувает лодку, — тогда кровать поднимается и доктор может заглянуть тебе в рот, даже не наклоняясь.
— Господи, только не вздумайте сейчас меня поднимать и опускать, — простонала Герда.
— Само собой — не будем тебя поднимать, с чего ты взяла?
Ну что там еще… Герда вздохнула и, наконец, уделила внимание Бернду:
— Твоя мать придет к нам, чтобы присмотреть за ребятами, пока я здесь?
— Она сама болеет. Ей пора в отпуск. — В его взгляде появилось еще больше печали, еще больше упрека.
— Твоя мать вечно больна, если от нее что-то нужно?
— Не забудь, ей все-таки уже шестьдесят. В таком возрасте, сама понимаешь, многого не потребуешь. Тем более иметь дело с нашими сорванцами, которые не очень-то усидчивы и послушны.
— А я чувствую себя иногда так, будто мне сто двадцать, но ты тем не менее требуешь от меня гораздо большего! — Герда уже не скрывала своего раздражения.
Вот этого-то больше всего и боялся Бернд. Сейчас она просто размажет его и выставит виновником всего и вся. В первую очередь, этого самого. Как будто она в этом не соучаствовала. Таблетки, видите ль, ей не нравились; свои циклы по методу Кнауса-Огино — не соблюдала. А теперь ищет крайнего!
— Собственно я и оказалась здесь оттого, что ты все время доказываешь мне свою мужскую силу, не забудь это, голубчик, — шипела она. — Если ты думаешь, что здесь просто бесплатный отдых, как на этих… как их… Балеарах, то ты глубоко заблуждаешься!
Она набрала побольше воздуха, хотела разразиться новой тирадой, как вдруг услышала тихие звуки «п-фф»… «п-фф»… и обернулась.
— Боже! Гарди, не делай этого. — И вскочила, словно ужаленная тарантулом.
Гарди смотрел на мать с самым невинным видом.
— Почему нельзя поднять ее кровать? Она ведь все равно спит и ничего не видит.
— Эта женщина не спит. Ей сегодня утром делали операцию, и она еще под наркозом. Кроме того, она лежит под капельницей. И вообще здесь не детская площадка. — Герда вновь повернулась к Бернду. — Ради Бога, возьми детей и отведи их домой. Или иди с ними есть мороженое. Я, действительно, рада, что вы пришли, но такие нагрузки уже чересчур.
Заметно обрадованный, Бернд быстро собрал свое воинство, которое уже — все трое — почему-то висело на подоконнике и плющило носы о стекло.