А однажды вечером, сидя перед огнем камина, Гей вдруг подумала: какие милые ямочки появляются на щеках Роджера, когда он улыбается!
Но все же у Гей бывали трудные часы — часы, когда ее сердце жестоко болело из-за потерянного счастья — часы, когда она не хотела ничего и никого, кроме Ноэля. Если бы только она могла проснуться и обнаружить, что все было сном, если бы только он снова обнимал ее и говорил, что любит ее, только ее! Она снова хотела счастья. Не скучной покорности, освещенной лунным светом дружбы на узкой тропе жизни. Она хотела любви и солнечного света, и… Ноэля. Все пути сводились к Ноэлю. Но он был с Нэн.
Гей совсем не виделась с Нэн — миссис Альфеус, не в силах более выносить скуку Индейского Ключа, сняла квартиру в городе. Она больше не видела и Ноэля. Гей гадала, когда он и Нэн поженятся, и как ей избежать присутствия на свадьбе. Нэн пригласит ее — она была уверена в этом. Нэн, которая так уверенно заявила, что заберет у нее Ноэля. А Гей была так уверена, что та не сможет. О, бедная маленькая дурочка!
«Жизнь несправедлива», — дрожащими губами произнесла Гей. На целый час она снова стала лишь маленькой, обманутой, убитой горем Гей, желающей только Ноэля. Если бы он вернулся к ней! Если бы только понял, как эгоистична, тщеславна и пуста Нэн! Она не могла никого любить, никогда. Конечно, она любила Ноэля, в какой-то степени — а кто мог не полюбить Ноэля, но никогда, никогда так, как Гей любила его.
И наконец наступил вечер в конце ненастного мартовского дня, когда Мерси Пенхаллоу сообщила миссис Говард, что миссис Альфеус сказала ей, что Ноэль и Нэн поженятся в июне. Это будет семейная свадьба в церкви, с подружками невесты в лиловой тафте и розовых шляпках с вуалями, с букетиками душистого горошка, приколотыми к корсажам. Нэн продумала все до малейшей детали. Даже свой дом. Она, как сказала Мерси, даже собирается подобрать простыни в комнатах для гостей по цвету их волос — нильский зеленый для рыжих, светло-розовый для брюнетов, бледно-голубой для блондинов. И вся мебель должна быть по последнему слову моды.
«Думаю, она даже запланировала детскую», — саркастически заметила Мерси.
Миссис Говард не рассказала Гей о нильско-зеленых и светло-розовых простынях, и лиловых подружках, но сообщила о свадьбе. Гей приняла известие спокойно, лишь ее глаза на бледном личике стали еще больше. Она поднялась в свою комнату и закрыла дверь.
Почему она все еще продолжала надеяться? Продолжала, иначе известие не скрутило бы так струны ее сердца. Она достала из стола пачку писем Ноэля. До сих пор Гей не решалась сжечь их, но теперь должна была сделать это. Вот они все — те, что он писал в начале — толстые пухлые письма. Они становились тоньше и тоньше. Последние стали совсем тонкими. Но все же они были от Ноэля. В них хранилась часть его самого, столь дорогая ей.