Ну с Афанасьевым в большей степени был мой промах. Я стал лидером нашей маленькой группы. Не стремился, само так вышло. Но я накосячил, хотя должен был хотя бы попытаться проверить каждого.
Впрочем, после драки кулаками не машут.
— Не думаю, что у Грасс есть тайные мотивы, — сказал я. — Но точно знаю, что она вряд ли откажется от возможности попрактиковаться в будущей специализации.
— Я возьму с нее клятву, — предупредил Денисов.
— Да пожалуйста.
— Если не согласится клясться, ничего не будет.
— Да понял я, понял! Расслабься уже.
Денисов глянул на часы и чертыхнулся.
— На пять минут опоздали. Бежим на пару. Приведи сюда Грасс после занятий.
***
Анна Грасс потушила сигарету о сугроб и щелчком отправила окурок в урну. Тот, описав идеальную дугу, угодил прямехонько в цель.
— Куда, говоришь, пойдем?
— В библиотеку, — ответил я.
— У меня планы.
— Подождут полчаса твои планы. Надо поговорить в тихой обстановке.
Грасс с недоверием выгнула подкрашенную бровь.
— Соколов, говори прямо. Чего надо?
— Дело есть. Возможно, опасное. И нужна именно твоя помощь.
“Как психометриста”, — добавил я ментально.
Глаза девушки приняли форму пятикопеечной монеты.
— Во-первых, я еще даже не пошла учиться на эту специализацию, — начала она, но я жестом ее перебил.
— Ты сама говорила, что уже кое-что изучаешь. Надеюсь, этого хватит.
— Это не единственное препятствие. Я не хочу, чтобы о моих планах выяснилось раньше времени. Если моя родня прознает, могут просто насильно забрать из Аудиториума.
Я вздохнул и привалился к стене. Грасс сидела на низкой оградке, а я, сволочь такая, отвлек ее от никотиновой медитации. Ничего, переживет. Курить вредно. Впрочем, психометристам без разницы — винамий убивает быстрее никотина.
— Я не собираюсь тебя подставлять, Ань, — ответил я. — И тайну твою сохраню. После того, что ты рассказала…
— Еще жалеть меня вздумай!
— Я не жалею. Я сострадаю. Жалость унижает, а сострадание означает готовность поддержать. И унижать тебя жалостью я никогда не стану. Ты заслуживаешь гораздо большего.
Анька подняла на меня глаза, и я увидел на ее лице смятение.
— Значит, ты меня… Уважаешь?
— Так ведь есть за что. Стервозная ты баба, но у меня после Ирэн и ее знойной тетушки уже иммунитет к женским выкрутасам. Хочешь, чтобы тебя видели грубиянкой и оторвой — твое право. Я вижу в тебе умного и талантливого человека, только очень грустного.
Грасс мрачно улыбнулась. Потянулась было за второй сигаретой, но передумала и спрятала пачку в кармане.
— Начинаю понимать, что в тебе нашла Ирка. Языком чесать ты горазд. Впрочем, пока что ты ни разу не нарушил своих обещаний. Если обещаешь сохранить мою тайну, то идем.