И мне – тоже три. Пацану, который под стол пешком ходит. Только за то, что дворянин. Да ещё одежду шьют за счёт графа, я на неё не трачусь. Когда стал учиться волшебству, содержание увеличилось до пяти щитов. Но и строгость возросла – их стали выдавать на руки раз в неделю и требовать, чтобы распоряжался тратами сам. Причём расходы на обучение положили на меня. Учителю, конечно, не платил, но бумагу, чернила, реагенты для заклинаний покупал на свои. Это помимо квартирных и расходов на питание.
Хорошо! Делай что хочешь, никто тебе не указ, даже Учитель. Хочешь – черкай на бумаге, делай кучу черновиков, хочешь – экономь себе на сахарный пряник. Хочешь – ищи паутину, вычёсывай из гривы лошади волосы, собирай травки в лесу. А можешь брякнуть деньгой по столу, тебе реагенты мальчишки принесут. Вроде и много пять щитов в день, но ученику волшебника как-то всегда не хватает. Зато меня выдрессировали, в Университете впросак не попадал, всегда знал, что сколько стоит и где можно чуток выгадать.
Так вот, только я от границы отъехал, как на дуэль нарвался, худо-бедно получил вещей общим счётом на пару марок. Неплохо, хотя опасно. Думаю, ладно – это не считается, случайность. Еду дальше, мост обрушенный стоит. Две короны заплатили, чтобы сотворил Бальзамирование, заклинание второго круга. Слуга, хозяин которого погиб, благословлял мою умеренность. У него больше денег не случилось, а господские брать побоялся.
Затем договорился с троллем о проходе. Чтобы к нему добраться и дохлую лошадь взяткой доставить, сотворил два Парящих Диска Тензера, первый круг, и одно Сотворение Моста, третьего круга. Вроде пустяк, а барон, просивший помочь, бархатный мешочек с десятью серебряными за работу сунул. Ещё от тролля шестопёр и кирасный доспех перепал. Чуть поржавевший, с порванными ремнями, но на первом же постоялом дворе у меня его выкупили. Я начал было рассматривать приобретение, а в зале отряд из пары десятков пехотинцев при лейтенанте отдыхал.
Увидели, подошли поинтересоваться, без торговли сразу двадцать корон предложили. Шестопёр я в придачу отдал. Спрашивают: может, ещё что есть? Достаю, показываю секиру, три метательных топорика и кинжал-мизерикордию. Народ смотрит, хвалит дварфийскую работу, руны на оружии. Новый знакомый, оруженосец барона, в полторы марки оценил секиру, в марку кинжал, про топорики «так себе» сказал, они, считай, разовые. После того взял да и выложил на стол три золотых, попросил продать оружие. Я вернул десять корон сдачи и за топорики ничего не взял. Так он с Мартином, моим спутником, до утра сделку обмывал. Из богатой семьи парень оказался, сын графа, не наследник, но всё же.