Тем не менее, в комнату постоянно кто-то заходил или заглядывал, пока хозяин не рявкнул и не приказал своему камердинеру встать у двери и никого не пускать.
— Коли у нас вдруг нашлось время, — поднес руку к брови премьер, но вовремя спохватился и отдернул ее, — расскажите о большой войне.
Только я раскрыл рот, как на веранду проник Крыжановский, заместитель Столыпина по министерству внутренних дел, прибывший за распоряжениями. Пока он почтительно слушал премьера, я вспоминал то, что нам было о нем известно.
Человек умный, но, скажем так, беспринципный. Он был автором множества “столыпинских” законов и указов, занимая при шефе должность вроде начальника штаба и мозгового центра, что позволяло ему обделывать свои делишки в тени фигуры Петра Аркадьевича. Загадочное свойство бюрократии в России — как толковый чиновник, так непременно нечист на руку.
Вон, чтобы далеко не ходить, второй зам Столыпина по МВД, Владимир Гурко, погорел на поставках с задранными ценами. Откат доказать не сумели, но навесили обвинение в нерадении и превышении власти, и уволили. Но человечек-то свой, папа целый фельдмаршал, не хрен собачий, уже через год высочайше помиловали, а через два и судимость сняли.
Или вот, недавнее дело московского градоначальника Рейнбота, генерал-майора Свиты. С одной стороны наладил работу полиции, закупил для нее недостающее оружие и даже велосипеды, обойдя при этом десять тысяч ограничений и предписаний, с другой создал систему получения взяток, да с таким размахом, что тоже пришлось назначать сенатскую комиссию, выпихивать с должности и отдавать под суд. Впрочем, судя по скорости процесса, дело просто спускают на тормозах, того и гляди, влепят стрррашное наказание в виде полугода под арестом, а там и вообще простят.
После короткого разговора Крыжановский убыл, а мы вернулись к теме о войне.
За прошедшие годы я свою “презентацию” отшлифовал, подобрал неубиваемые доказательства, подкрепленные статистикой, данными Собко и так далее, добавь проектор и плакаты — и не стыдно на конференции выступить. Вот это все я и вывалил на Столыпина и, надеюсь, смог произвести нужное впечатление.
Он помолчал, опять потянулся к брови и опять отдернул руку, задумчиво посмотрел за окно, где садовыми фигурами стояли гренадеры с примкнутыми штыками (очень, очень нужная мера, ага) и повернулся ко мне:
— Кстати, давно хотел спросить, мне докладывали, что вы повлияли на фракцию трудовиков в части вопроса о сооружении Амурской дороги. Какими соображениями вы при этом руководствовались?
— В первую очередь тем, что стратегическая дорога не должна проходить по чужой территории.