– Ну, кто где. Папа в Москве, он по-прежнему преподает. Несколько лет прожил в Японии, теперь вернулся, живет все там же, у консерватории.
– Он один? – озабоченно поинтересовалась Надя. По ее подсчетам, Михаилу Степановичу было уже сильно за семьдесят.
– Нет, ну зачем же один. У него есть дама сердца, – в голосе Светки мелькнула ирония. – Какая-то аспирантка писала у него диссертацию да подзадержалась. Молодая, заботливая. На сорок лет моложе. Ну, по крайней мере, он на ней пока не женится, это уже хорошо.
– Ого! На сорок лет! – Лешка аж поперхнулся, и Света быстро поменяла тему:
– Мама в Вене уже давно, она там замужем за концертмейстером. На большой сцене уже не выступает, но на камерные концерты ее вполне хватает. А Володька с семьей в Германии. У него хорошая работа, трое детей, дом, собака – в общем, отлично все.
– Так, а ты где пропадала? – Вадиму очень нравилось сидеть под уютной лампой и разговаривать с живой и теплой Светланой, и он хотел, чтобы это продлилось подольше.
– Я пропадала в Сорбонне. Потом вернулась…
– Вадим, ну ты же должен помнить, я же тогда ездила встречаться со Светой, все тебе рассказывала, – с легким раздражением сказала Надя. – Свет, прости, он никогда ничего о людях не помнит, даже о самых близких.
– Надюш, ну какая ерунда, это давно было! – Светка вступилась за Вадима и продолжила: – Ну вот, и я работала здесь в издательстве со своим французским, занималась покупкой авторских прав, изданием. и на выставке познакомилась с Пьером. У него свой книжный бизнес был во Франции… Вышла замуж и уехала с ним.
– А потом? – Лешке казалось, что Светлана – самая экзотическая птица из всех, кого он видел за свою недлинную жизнь, и уже представлял, как будет рассказывать своей Маше о крутой маминой подружке.
– А потом мы переехали в Бельгию, купили там дом. Я была владелицей книжного магазина, целых шесть лет.
– А потом?
– А потом мне все надоело, я соскучилась и вернулась сюда. – Светлана обвела широким жестом эффектную комнату, в которой они сидели, и Надя вдруг подумала, как сильно взрослая Светка похожа на свою маму, темноглазую и темноволосую Любовь Николаевну, звезду оперной сцены и настоящую диву.
– И что будет теперь?
– А теперь здесь будет пансионат для художественно одаренных детей!
– Ох, ничего себе! Вот это идея! А вы рисуете? – Лешка расспрашивал так заинтересованно, что Надя подумала: интересно, это его в милиции научили так проникаться к собеседнику?
– Нет, Леш, я не рисую. Это твои родители пошли после художки в Суриковский, а у меня терпения не хватило. Зато я умею затевать всякие интересные бизнесы и наблюдать, как развиваются таланты. – Она подмигнула Леше. – Ребята, а может, вы мне посоветуете, кого можно пригласить в преподаватели? Мне нужен один или два настоящих художника, с именем, из Союза желательно, чтобы приезжали пару раз в неделю или на выходные. И еще кто-то, кто будет жить постоянно и проводить регулярные несложные занятия, чтобы дети просто руку набивали. Плюс немножко воспитательских функций, пленэры и вот это все.