Значит, жертва, которую ты кладешь на алтарь, может слишком дорого обойтись не только себе самой, но и тому, кому ты ее приносишь? Это странно. Несправедливо. Так не может быть. То есть так бывает, но только не в ее случае. Она делала все, чтобы семья была счастлива, и никогда ничего не просила взамен. Надя встала и открыла шкаф. Шкатулка матери стояла под вешалкой, ее резной бок выглядел чужеродно в этой спальне, в этой жизни. В жизни, которую Надя устроила от противного, сделала все, чтобы не походить на женщину, которая ее предала. Которая сбежала, чтобы жить по-своему…
Откинув крышку, Надя в задумчивости начала вынимать из бархатного брюха шкатулки лишенные пафоса украшения матери. «Никакого золота», – вдруг подумала она. Выходит, Марину не заботили все эти правила – что после сорока бижутерию носить неприлично? Или просто здесь собрано то, что не пригодилось женщине, отбывающей за рубеж? И там она носит бриллианты, и золото, и платину, которые дарит ей новый заграничный муж?
Надя выкладывала на платок серьги в виде перьев, серьги в виде палитр, серьги-петли с металлическими шариками, русалочьи серьги с двумя шариками и каплей, тонкий поясок в виде змеи, венгерский чокер, потом колье с подвесками… Раскладывая их так и эдак, она будто бы впала в транс: искала для каждого украшения единственно верное положение в этом коллаже, как будто собиралась рисовать… снова рисовать своих причудливых ярких девочек.
Надя подняла русалочьи серьги и приложила их к лицу. Да, цвет стекла в точности как ее глаза – получается здорово. У нее и дырки в ушах для сережек есть, мать настояла в свое время, и с тех пор они никак не зарастут. Но нет, нет, ни к чему это. Надя не могла это надеть. Даже примерять не стала. Быстрыми движениями убрав безделушки в шкатулку, Надя пошла умыться и уже через десять минут, приняв снотворное, лежала, плотно завернувшись в кокон одеяла.
Завтра она все решит.
– Можно? – Надя заглянула в кабинет Бабаева и увидела шефа за столом.
– Да, конечно, Надя, входите. Давайте обсуждать ваш вопрос. – Шеф поднялся и жестом пригласил ее присесть в кресло у кофейного столика. – Рассказывайте.
Надя с шумом набрала воздуха в легкие и одним махом выпалила:
– Александр Александрович, я хочу обсудить с вами вопрос оформления офиса, который вы поставили примерно два месяца назад. – Она старалась не показать волнения, но темп речи выдавал ее с головой.
– Да, конечно. – Когда Бабаева что-то удивляло, он начинал говорить медленно, нараспев, это был верный признак. Надя испугалась еще сильнее, но отступать было некуда.