Разглядел, надо же.
– Прочитала его.
– А?
– Узнавала, не он ли убил Веру. Я ж экстрасенс.
Он рассмеялся:
– Серьезно?
– Ага. От бабки по отцу способности. Настоящая ведьма была. Знаешь, как зубы заговаривала.
Круглов засмеялся. Соседки слушали нас и тоже смеялись.
– И че, он?
– Нет, не он.
В зале выключили верхний свет. Из стоящего на подоконнике шара-светильника по полу и стенам поплыли разноцветные пятна. Заиграла музыка девяностых. Выпускники отодвигали стулья, выходили на танцпол – раскрасневшиеся, довольные. Танцевали, размахивая руками. Кто-то выходил на улицу покурить и освежиться. Парочки шушукались по углам или выходили, взявшись за руки – то ли женаты, то ли вспомнили былое.
Я никак не могла заставить себя взять сумку и уйти. Круглов куда-то подевался, а попросить о помощи кого-то другого я не решалась. Встала, повесила сумочку на плечо. Попрощалась с одноклассницами – они улыбались и кивали – и пошла к выходу. Но из танцующей толпы на меня вдруг выскочил мужчина в костюме: галстук ослаблен, лицо потное, из ворота рубашки торчат кудрявые седые волосы. Учился несколькими классами старше. Он ловко увлек меня в круг танцующих, выделывая смешные движения руками и дрыгая ногами, дважды прокрутил меня вокруг себя. Потом я вырвала руку, и он тут же забыл обо мне. Тем более перед ним возникла одна из птичек-щебетуний. Она танцевала со знанием дела, красиво, и он восхищенно воскликнул:
– Ух ты какая! – И запрыгал совсем уж невпопад, высоко задирая колени.
Вокруг него и щебетуньи образовался круг, им хлопали и смеялись. Он одним движением сбросил пиджак, раскрутил над головой и закинул за колонку:
– Оп-па!
Щебетунья сделала несколько танцевальных па из чача-ча; они очень шли к ее стройности, струящемуся аквамариновому платью и белым волосам. Мужчина сорвал с шеи галстук, и он последовал за пиджаком. Блондинка сама взяла его за руку и покрутилась вокруг него, потом снова сделала несколько па из другого латиноамериканского танца, чем окончательно свела партнера с ума. Он запрыгал, торопливо расстегивая рубашку; пуговицы разлетались и терялись на полу под ногами.
– Забирай меня скорей, увози за сто морей! – надрывались колонки.
Партнер щебетуньи расстегнул рубашку до конца, вытянул из брюк, сорвал, потеряв пуговицы еще и с рукавов, потом скомкал и выбросил через голову. Густая поросль на груди заканчивалась на безвольно выпирающем животе. Руки – загоревшие по границы рукавов футболки, от шеи – коричневый треугольник загара. Уже полуголый, он присел на корточки и стал расстегивать туфли, намереваясь, видимо, идти до конца. Но тут толпа расступилась, пропуская крепких парней-охранников. Они ласково подхватили мужика под руки и повели к выходу. Следом шел ведущий с его одеждой.