Даша поежилась.
— Ты можешь мне сказать, что за гадкий человек интересовался папиным архивом? Почему папа вообще с ним связался?
— Прости, не могу. Но твой папа обратился за помощью как раз из-за этой самой камеры. Все началось из-за слежки за тобой. Яков Борисович очень испугался.
— И попросил помощи у…
— …У человека, который как раз решает такие проблемы. Не спрашивай о нем.
— А ФСБ откуда надуло?
— От архива. Умоляю, не спрашивай больше ничего! Наш старший оперуполномоченный и так уже почти считает себя участковым.
Дарья усмехнулась.
— Так, значит, все из-за этих чертовых бумажек… А папа говорил, что пишет по ним учебник, работает.
— Ты знаешь об учебнике?
— Естественно. Папа давно мне его показывал, давал почитать, но у меня все времени не хвата…
— Подожди, подожди, — перебила Вероника. — Учебник что — уже написан?!
— Давно. Папа просил меня, если с ним что-то случится, обязательно его издать. Сказал, что время этой книги еще не пришло, но учебник будет очень полезен. Это труд всей его жизни. А в чем дело-то, чего ты так разволновалась?
— Не важно. Да и, по правде говоря, я и сама не понимаю, важно это или нет. Может быть, я что-то не так поняла…
— Это ты-то чего-то не поняла? — хмыкнула Даша. — Ты, которая так быстро Настю вычислила?
— Быстро? Скажешь тоже… Я ее вычислила, только когда ты про «вскарабкаться» сказала! Лишь после этого у меня получилось сложить стул и узкую дверь! А для этого здесь нужно было поработать.
— И штукатуркой по голове получить.
— Вот именно.
Разговор, болтавшийся в диапазоне между унынием и страхом, только-только начал переходить к шутливым интонациям, как его прервало появление Александры Дмитриевны в дутом пальто и вязаном сиреневом берете с шишечками. Даша, предполагая, что та пришла попрощаться, придала лицу выражение «всего хорошего, тетя Шура, до завтра». Но Александра Дмитриевна, протиснувшись в узкую дверь, поставила сумку — далеко не дамскую — на столик перед носом Вероники. И внушительно приступила:
— Дарья Яковлевна, мы тут с Татьяной посоветовались… и решила я таки с внуками сидеть. А Танька на работу пусть возвращается, — на Веронику, сверху, брошен многотонный взгляд, — вы же обязаны принять ее после декретного отпуска на прежнюю должность, да?
Дарья Яковлевна, нахмурив аккуратные брови, с трудом переходила от личных проблем к производственным. Свинцовый взор Яковлевны тем временем давил на Веронику, заставлял повинную голову «самозванки» склониться — явилась на чужое место, понимаешь ли, расселась тут…
— Дарья Яковлевна, — вступила Вероника, — а я как раз собиралась сообщить вам, что мне придется возвращаться в Москву. Наверное, неплохо, что ваш прежний шеф-повар вернется?