— Правильно догадываешься. — Ольга Павловна отперла дверь своей квартиры, рывком забросила через порог раздутый пакет и предложила: — Заходи. Только ноги…
Но Люся уже шаркала по коврику.
Под затрапезным драповым пальто гостьи оказался удивительно приличный жилет. Поблескивающий, невесомый и, не исключено, с гагачьим пухом. Окоченеть до воспаления легких Люся явно не собиралась, носочки теплые под боты приодела.
Но острый кончик ее носа оставался красным до тех пор, пока добросердечная хозяйка не предложила гостье согреть руки под струей горячей воды из кухонного крана.
— Я сама так делаю, — сказала, отдыхая на пуфике возле стола. — Пока руки не согреются, даже пакеты не разбираю. Не то из непослушных пальцев что-то вечно выскальзывает… банка с помидорами вон недавно об пол грохнулась. Чайник поставишь? Там, на плите стоит.
— Конечно. И если не возражаешь… — Люся быстро ускользнула в прихожую, принесла оттуда сумочку и достала из нее затейливую жестяную коробочку с китайскими иероглифами. — Настоящий улун, — смущенно объявила. — Знакомый моряк привозит. Я его для чаепития с Мариной приготовила.
…Откусывая превосходные пирожные и запивая их чаем с изысканным тонким вкусом, Ольга Павловна думала: «Ну просто праздник какой-то». И малость удивлялась: первоначально Люся ей напомнила приблудившуюся вымокшую кошку, сейчас раскрепостилась, лицо без грамма косметики помолодело и расправилось. Хорошая прическа появилась из-под простенькой вязаной шапчонки; гнедые волосы, сколотые заколками над ушами, поблескивали, словно Люся только что из парикмахерской. Обходительные манеры выдавали в ней хорошо воспитанную даму.
Библиотекарша, наверное, решила почему-то Ольга Павловна.
— Я вот сама совсем не умею печь, — разглядывая надкусанный эклер, погоревала Люся. — А сладкое люблю — ну просто невозможно! Один раз заказала на праздник пирожные у кондитера-частника, дома капнула на крем немного йода, и «сливки» посинели от крахмала. Везде обман, — вздохнула, — не знаешь, на кого нарвешься. Но на магазинные ведь тоже особенной надежды нет, так?
— Угу, — чавкнув, согласилась москвичка. — Хотя у нас в шестьдесят первой Вероника живет, кондитер. Так у нее все честно. Сливки так сливки, масло так масло. Сливочное, не маргарин.
— В шестьдесят первой? На площадке, где раньше Марина жила?
— Ну.
— А я смогу ей заказ сделать? Если привезу Марине пирожные от бывшей соседки, может, порадую, — оживилась гостья. — Эта Ника заказы принимает? Девушка она чистоплотная? Или… так себе?
Ольга Павловна обтерла салфеткой губы и руки от сахарной пудры, подумала и кивнула: