В поле зрения возникло сосредоточенное лицо Виктории:
— Сколько пальцев я показываю? — Она разогнула на миниатюрной ладошке, такой же, как и она сама, три пальца.
— Четверг.
И я хмыкнул, глядя на то, как её насупленные бровки озадаченно вскочили вверх. Совсем вы, молодёжь, абстрактного юмора не понимаете.
— Значит, всё-таки что-то сработало. — Позади них послышался тихий голос Кита. — Ефрейтор, вы свободны.
Смуглый худощавый паренёк, стоявший у дверей палаты с автоматом на груди, щёлкнул каблуками, развернулся и вышел.
Я сделал попытку протереть глаза свободной левой рукой — на правой всё ещё висела Алина, обняв забинтованное запястье. Но не смог поднять ладонь к лицу — она была пристёгнута к кровати наручниками.
— Что я пропустил на этот раз? Вы снова пытались меня помыть, а я не давался? — Я перевёл взгляд с наручников на командира кадетов, сидевшего на всё том же подоконнике. — Наверное, потому что ты в этом участвовал.
Он улыбнулся, спрыгнул на пол и подошёл к кровати, доставая из кармана ключ:
— С момента, как мы вытащили вас из канализации, вы были без сознания три дня. — Он насупился и покосился на Алину, открывая наручники. — Точнее… Ну как, без сознания… Иногда вы просыпались…
— Ты говоришь загадками, генерал-адмирал.
— По нашей общей версии, микрофлора на поверхности кожи сильно ослабла после полученных ожогов. — В диалог вмешалась Виктория, разворачивая тонометр. — И общий уровень иммунитета снизился от стресса, недоедания, полученных ранений и перенесённой контузии.
— И?
— И от множественных укусов заражённых ваша защита всё-таки пала. Но не до конца. — Манжета тонометра обхватила мне плечо и начала надуваться. — Как и сказал Вова, вы действительно были три дня в бессознательном состоянии. В агонии. Обморочное состояние, в которое вас вогнала передозировка гипотензивного средства, сменилась высокой температурой и судорогами. И периодически вы просыпались, но в сознание так и не приходили. Это были не вы, а голодный жора. Фаг.
— Пытался кого-то покусать? — Я покосился на наручники и перевёл взгляд на командира. — А, Вова?
— Нет. Но пытались куда-то уйти. — Виктория следила за показаниями прибора и опять нахмурилась. — Сейчас вам нужен покой и хорошее питание.
— Да от вас дождёшься…
Я пытался отшучиваться, но вообще-то стало немного не по себе. Когда-то давно, во время учёбы в университете, я не рассчитал силы и здорово нажрался после пар коктейлем из дешёвого пива и какой-то сладкой десятиградусной дряни. И очнулся уже дома, на кровати рядом с кучей блевотины. Много интересного узнал тогда от родственников и однокурсников о собственных похождениях по дороге домой. С участием водителя троллейбуса, кондуктора и милиции. Стыдно было со страшной силой. С тех пор почти не употреблял алкоголь. И вот сейчас я очень ярко вспомнил это давно забытое чувство жгучей вины.