— Ну если не умеешь, то хоть пельменей свари.
Оп юморист, пошутил не так и попал в блэк лист, хе.
Паучок забил в набат, лед уже начал сковывать горло. Холодно было настолько, что‑50 по цельсию в Туве моего детства вдруг стали казаться курортом. Хотя, знал бы — оделся теплее, как настоящий Сибиряк.
— Ссапиль, успокойся, он понял, — Алактон был весельчак, но не такой, как я. Для него не было ничего важнее миссии.
— Что — то я не слышала принесенных извинений.
Бум
Это тело Сашки глухо шлепнулось об пол. Лед ослаб, я напрягся и рывком освободил ногу и завалился на бок, лед треснул и освободил меня полностью.
— Фух, ну ты и устроила мне баню наоборот, подруга. Тебе разве не говорили, что сам погибай, а танка выручай? — я вставал, отряхиваясь и пытаясь призвать Демонову кровь, чтобы согреться. Выходило медленно, зубы предательски стучали.
— Что ты с ней сделал? — мне в горло уперлась гарда кинжала.
— Успокоил. И ты успокойся, пока я не решил, что ты тоже сам не в состоянии, — давно пора было прояснить кто тут самый конченый, демократия не эффективна.
— Она жива?
— Да, скоро встанет. И будет злая. Пойдем лучше на гоблинов посмотрим? Там сейчас безопаснее.
Алактон вернулся на свое место, кивнул и пошел первый. Я подождал секунду, пока Карнажик вернется и пошел за ним. Картина была прекрасная.
Я вошел в очередную пещеру, Алактон прыгал где — то рядом. Пещера была довольно большая, слева было возвышение вдоль стены, по нему я пробирался, приближаясь к вакханалии, что тут происходила.
Примерно два десятка гоблинов воевали с каким — то ящером, и уже тройка зеленых коротышек поплатилась за это жизнями, их трупы валялись растоптанные под ногами зверюги. Это был какой — то варан — переросток. Вдвое выше гоблинов, шкура блестит, отражая свет мха, массивный хвост и гребень как у крокодила.
— Василиск, — Алактон возник чуть позади меня и пригнувшись полз в мою сторону.
— Василиск? Они в камень не обращают взглядами?
— Обращают, но этот молодой совсем, не больше пары лет, не умеет еще.
— А мамку мы тут не встретим?
— Василиски не охраняют потомство, из всей кладки выживает тот, кто сожрет братьев и дальше самостоятельно добывает пищу.
— Жалко птичку, поможем?
— Хочешь перебить гоблинов? — Алактон уставился на меня как на дебила
— Ну да, Василиски же не нападают на дозоры, только выглядят страшно, — я пожал плечами.
Не знаю, мне больше нравилась зверюга, и я не хотел, чтоб ее сожрали эти зеленые утырки.
Я спрыгнул с уступа и направился к месту сражения, рисуя восьмерки клинками. Карнажик разделился, тень осталась при мне, а мой маленький герой побежал промеж ног дерущихся к василиску.