— А тебя почему оставили в живых?
— Богиня заступилась. Так говорят, может и врут. Но факт остается фактом, меня оставили и воспитали, не без проблем, но я была сильнее остальных, умнее многих и всегда держу свое слово.
— А почему ты?
— Почему я с тобой, а не кто — то другой? Все просто. Это часть условий, по которым я живу. Я не могу претендовать на важные должности в своей стране, не имею права голоса. Но я сильный маг и воин, которого ненавидит почти каждый сородич, поэтому меня сразу готовили в наставники для Призванного.
— А Демоны?
— Демонам плевать, они сношаются со всеми и всегда. А еще каждый Демон — это отдельный Демон. У них нет общности и как таковой культуры. Есть культ силы, наслаждения, боли, страха и чего — то там еще. Верховный Демон — это просто самый сильный представитель расы, которому плевать на все, потому что он так может. Демоны — это вроде как грубая сила в Совете Восьми. Вся грязная работа на них.
— Бред какой — то.
— Что?
— Если им так наплевать, чего тогда разведчик у вас вынюхивал?
— Ты точно имбецил. Закрыли, потом расскажу больше, если доживешь.
— Ладно, последний вопрос: кто такие призванные, и почему я и зачем?
— Это три вопроса, идиот. На все ответит совет, когда ты пред ним предстанешь.
— Кстати, это когда?
— А вот прямо сейчас.
— Что? …УАУАОУАААОоооооо
Глава 8. Только не Слизерин?
Меня скрутило от боли, я слышал и чувствовал, как крошатся мои зубы, рвутся связки, с отвратительным скрипом расходятся сухожилия, я кричал и корчился, под заливистый смех белоголовой суки.
Это происходило вечность, или мгновение. У боли есть одна неприятная особенность — она умеет растягивать время. Красная пелена была мне одеялом, я все видел в красном свете, но в какой — то момент она начала расходиться, будто по швам.
А давай — ка, сука, я тебе помогу
Я усилием воли заставил себя игнорировать боль, я умею терпеть, научился. Попытался отключить сознание и сосредоточиться только на крохотной прорехе в красной пелене, потянул к ней руки.
Нет, это слишком больно.
Сознание начало отключаться, но меня это разозлило еще больше, и я зарычал беззубым ртом, сосредоточился на одной цели, в этой крошечной прорехе. Я представил лицо одного узбека, который улыбаясь поднимал меня за волосы, чтобы положить голову на перила набережной, чтоб очередной дружок пнул мою голову с разбега.
— ПРЕКРАТИ ИДИОТ, ВСЕ ИДЕТ КАК НАДО
Это кричала Ксюха, у меня в голове, но уже было поздно.
Сначала брифинг, потом в пекло, иначе я сам правила на ходу придумаю.
В тот день я почти умер, и эта улыбающаяся рожа надолго впечаталась в мое сознание.