Когда я пришла к такому решению, я ощутила ясно — «малышка» Лаквет сдала свой первый важный экзамен и поднялась на ступеньку вверх. Впрочем, все было и так очевидно. Моя жизнь была связана с фермой, с этой поросшей кустарником местностью, которая ее окружала. Унизанные острыми шипами деревья, вздымающиеся косогоры и приплюснутые возвышенности, обильно поросшие растительностью. Глубокие темные борозды между холмами и высокая трава, похожая на вытянувшиеся кукурузные побеги. Все это стало неотъемлемой частью моей жизни. Здесь словно случилось мое второе рождение — я нашла себя, свое истинное «я». Здесь был мой дом. И хотя однажды мне предстоит утратить все это, — все улетучится в миг, как горстка красной пыли с ладошки на ветру, — я уверена, мне было предназначено провести детство на этой земле, в этом чудесном месте, где я знала наизусть каждую травинку. В единственном месте на свете, о котором я могла сказать твердо: я родилась, чтобы жить здесь.
Раннее утро. Тишина. Вдруг на конюшне слышится удар колокола — он звучит необыкновенно отчетливо в прозрачной утренней дымке. Первыми поднимают головы ленивые пестрые петухи, за ними пробуждаются гуси, вечно покрытые тонким слоем красноватой пыли, в которой они любят поваляться. Слуги, конюхи, садовники, пастухи — ферма мгновенно оживает. Шаги, приглушенные разговоры, постукивание упряжи доносятся в мою, как у масаи, обмазанную глиной хижину. Она стоит рядом с отцовским рондавелем. Вместе со мной живет мой любимец — полукровка Буллер, большой, устрашающего вида пес, очень послушный и ласковый со мной. Едва заслышав колокол, он начинает тихо скулить, потягиваясь, вылезает из своей импровизированной постели, устроенной у меня в ногах, подходит ко мне и ласково толкает, осторожно просунув: квадратную голову под мою руку. Я чувствую его влажный нос, прикасающийся к моей коже, и глубокие шрамы в форме полумесяца, покрывающие его голову. Вместо правого уха у Буллера — комковатая, уродливая шишка. Он лишился уха в ту страшную ночь, когда в мою хижину ночью пробрался леопард и, схватив Буллера, утащил его в темноту. Буллер отчаянно дрался, и ему удалось перекусить горло леопарду. Он приполз домой, покрытый кровью, своей и своего поверженного врага. Он был победителем, но шансов выжить после драки у пса было немного. Мы с отцом выхаживали его, пока он не выздоровел. Буллер и до этого случая не был красавцем, но после истории с леопардом он поседел и слышал только одним ухом. Однако мы его обожали — ведь схватка с леопардом не сломила собачий дух, Буллер был, как и прежде, смел.