Дождавшись, пока Ви Мак-Грегор и Валми, коваль[5]моего отца, оседлают лошадей, мы двинулись в путь навстречу утреннему солнцу. Еще некоторое время я мрачно раздумывала над своим спором с Киби, но потом расстояние и ясное безоблачное небо над головой сделали свое дело — настроение мое улучшилось.
Выбиваемая копытами пыль клубилась вокруг нас От нее не спасали специально повязанные платки, закрывавшие рот и нос, — она легко пробивалась к телу. Эта пыль, мелкая и въедливая, имела красноватый цвет, похожий на охру, — точно яркий хвост лисицы, мелькнувший средь кустов, — и она была нашим неизменным спутником повсюду. Такой же повседневной обыденностью стали клещи — мелкие паразиты, похожие на мелкие горошинки красного перца, — цеплявшиеся ко всему. Мы не особенно беспокоились об этих клещах, так как избавиться от них было невозможно. Как и о кусачих белых муравьях, которые отрядами передвигались по равнине — точно живая, бесконечная и пугающая лента. Или о ядовитых змеях, или о солнце над головой, которое жарило порой столь беспощадно, что, казалось, готово спалить тебя живьем. Ко всему этому приходилось привыкать, потому что все это было частью природы, которая нас окружала, частью нашей собственной жизни.
Проскакав три мили, мы приблизились к небольшому оврагу. Похоже, это было пересохшее русло ручья. Дно покрывала потрескавшаяся красная глина — причудливо изогнутые щели напоминали вены на увядшей старческой руке. Над оврагом висел тонкий мостик, обмазанный глиной, — он выглядел хрупким, ненадежным. Так как воды в русле не было, невольно возникал вопрос, а для чего вообще здесь нужен мост? Издалека мне даже показалось, что передо мной — высохший скелет огромного животного, погибшего здесь давным-давно. Увидев, что воды нет, мы были разочарованы — после скачки по жаре лошадей мучила жажда. И мы не знали наверняка, найдем ли мы воду впереди.
— Эта кобыла, на ранчо Деламеров, она абиссинка. — Заметив, что мы приуныли, отец постарался отвлечь нас от грустных мыслей. — Однако Деламер уверяет меня, что она очень быстрая и сообразительная.
Я знала, что отец и сам еще не видел лошадь, но не мог удержаться, чтобы уже не представить себе в фантазиях, как она окажется в нашей конюшне и ее можно будет использовать для улучшения породы. Он представлял себе будущего жеребенка, как он появится на свет и изменит нашу жизнь. И вслед за отцом я тоже мечтала об этом. По большей части отец, конечно же, интересовался чистокровными особями. Но, как он говорил, нельзя исключать, что «бриллиант» может «заваляться» в самом неожиданном месте, не обязательно в именитых конюшнях. Я верила ему, так как он хорошо знал, о чем говорил.