После полудня мы наконец остановились на отдых в тени большого баобаба. Дерево было широкое и приземистое. Кора вокруг ствола с одной стороны напоминала плиссированную юбку, а с другой — крылья гигантской мухи. С ветвей в бежевых коконах свисали плоды, и ими наслаждались павианы. Несколько обезьян уселись прямо у нас над головой, и можно было слышать, как они раскалывают плоды — мелодичное дребезжание, напоминающее звук погремушки. Вокруг нас на пожухлую желтую траву дождем сыпались шелуха, семена дерева и вонючие испражнения пирующих.
— Мы можем уйти отсюда, — предложил Денис, заметив, что я скривилась от запаха. — Или всех их перестрелять.
Я понимала, что насчет последнего он не всерьез — это шутка.
— Нет, я лучше улягусь здесь в дерьме и сразу засну.
Он рассмеялся.
— Физические упражнения обычно меняют человека. Кожа становится потолще.
— Что касается меня, моя всегда была достаточно толстая.
— О да, я это понял давно и сразу.
Я посмотрела на него с интересом — что же еще он понял, когда мы только встретились? Натянулась ли внутри его некая струна, как это случилось со мной, звякнул ли колокольчик, извещая, что мы суждены друг другу?
— А у тебя было предчувствие, что в конце концов мы окажемся здесь?
— Под этим ужасным деревом? — Он усмехнулся. — Неуверен.
Еще несколько комьев пыли упало на нас сверху.
— Однако мне начинает нравиться это местечко, — добавил он невозмутимо.
К вечеру мы добрались до реки и разбили лагерь. На ужин мы ели мясо молоденькой куду — Денис подстрелил ее утром и освежевал. Затем пили кофе, глядя, как всполохи огня завиваются спиралью, источая сиреневый дым.
— Тане как-то пришлось отбиваться от пары львов при помощи одного только кнута, — сказал он. — Они с Бликсом приехали навестить свое стадо. Он как раз отправился на охоту, чтобы раздобыть что-нибудь на обед. Вдруг все стадо заволновалось, пастухи бросились врассыпную. Только бедная Тана осталась в полной растерянности, когда вдруг из оврага выскочили два льва. Как ни смешно, но ружья у нее не было — оно было в багаже. Достаточно забавно.
— И ей пришлось отбиваться от них при помощи кнута? Очень отважно.
— Да, она куда смелее, чем может показаться.
Вообще все это время мы оба старались много не говорить о Карен. Ферма была продана, и было совершенно ясно, что она скоро уедет.
— У тебя было много причин любить ее, — осмелилась заметить я.
— И восхищаться ею, — добавил он.
— Это еще более ценно.
— Однако я никогда не смог бы стать для нее хорошим мужем. В глубине души она это знала.
— Это и есть самое необъяснимое. Мы заранее знаем, что цель недостижима, но продолжаем бороться за нее. Так ей удалось спасти быков?