— Да, я согласна.
Джок пригласил на свадьбу своего товарища по полку, капитана Лэвендера. Он был высокий и симпатичный — с блестящими яркими глазами и светлыми волосами с рыжим отливом. Они вздымались горой, а несколько завитков опускались на лоб. Именно Лэвендер сел за руль желтого «бугатти» Джока, чтобы отвезти нас из церкви в отель «Норфолк», где был забронирован зал для торжества. Он гнал по улицам Найроби, почти не притормаживая, так что меня подбрасывало на заднем сиденье, и я набила себе синяков, постоянно натыкаясь на плотно сжатые колени Джока. «Ну, это же хорошо, что он такой сильный, крепкий, — уговаривала я себя. — Он сможет поддержать меня, защитить, когда отец уедет». Я убеждала себя в этом, не позволяя сомнениям взять верх, — и когда мы вышли из машины, и когда поднимались по деревянным ступеням в отель. Увидев мое платье и фату, все нас приветствовали, улыбались нам. Репортеры снимали нашу пару для газет и вообще на память…
Сотня приглашенных гостей собралась в большой, празднично украшенной столовой. Моя свадьба вообще заставила всю округу встрепенуться. Бывшие солдаты, ставшие фермерами, затем опять солдатами, а затем опять фермерами, — таких было большинство. Конечно, Ди был среди них. Вечно всклоченная шевелюра прижата военным шлемом, на поясе — ножны с наградным оружием. Они звякнули о стену, когда Ди наклонился, чтобы поцеловать меня. Он вручил мне чек на солидную сумму, поздравил, тут же сочувственно заметил, что если мне когда-либо понадобится его помощь или поддержка, я всегда смогу на него рассчитывать. Его обещание очень тронуло меня и придало мне уверенности. Я переходила от гостя к гостю, принимая поздравления, волоча за собой нескончаемые метры кружева и атласа, и мне стало как-то легче и уютнее. Во всяком случае, я ни разу не споткнулась.
На столе в серебряной посуде красовался неизменный для всех английских празднеств стейк в ванильном соусе, с поблескивающими на нем кусочками запеченных картофелин и кружочками лука. Отец не поскупился на шампанское, и я пила столько, сколько хочется, не пропуская ни одного тоста. Когда начался бал и сначала Ди, а затем другие фермеры, которым удалось улизнуть от жен, приглашали меня на тур вальса, я чувствовала, что ноги плохо слушаются меня и я едва ли не волочусь по паркету за партнером. В конце концов очередь дошла до отца. Он старался держаться молодцом в этот вечер, но грусть, которую он тщательно скрывал, проскальзывала в каждом слове и жесте. Длинные глубокие морщины залегли у него вокруг рта, в глазах читались усталость и отчужденность.