Полено, между прочим, было наше: у всех соседей печки топились изнутри комнат, а у нас – из коридора, и поленница стояла в коридоре, под руку ему попалась. В коридор меня мама не выпускала.
Филипп кричал: я помру, а ты… (дальше слово непонятное) со всеми подряд будешь!
Было этим супругам года по двадцать два – двадцать три…
Потом Филипп и вправду умер, как и обещал, гроб его стоял на большой коммунальной кухне, и он был первый мертвец, которого я в жизни видела.
Туберкулезом заразились мы оба, его сын Генка и я. Год это был 48-й или 49-й. Нас с Генкой тогда вылечили… А Валька потом вышла замуж за милиционера, красномордого и добродушного… И тут прав оказался Филипп. Одного только не сообразил: сын его Генка тоже умер от туберкулеза, правда, много лет спустя…
Сколько же инвалидов было в нашем дворе? Дядя Вася без обеих ног, дядя Дима без одной ноги, Ефим Припадочный, тоже без одной ноги, но и руки была половина… А сколько их было после войны по всей России!
Испокон веку на папертях стояли калеки, просили милостыню. В те годы папертей не хватало: за годы советской власти церквей поуменьшилось, их закрывали и разрушали, а инвалидов сильно прибавилось. Они толкались возле рынков и пивных, просили милостыню, выпивали… В набитых пригородных электричках по проходу непременно ехал на своем самодельном “скейте” на подшипниках безногий человек: либо пел, либо играл на немецкой губной гармошке – почему-то именно ее я отчетливо помню.
В первые послевоенные годы на улицах инвалидов были тысячи. Если точнее, миллионы… Это не преувеличение. Это преуменьшение. Есть точные официальные цифры, которые страшно произнести: “По данным Военно-медицинского музея в Санкт-Петербурге, в ходе Великой Отечественной войны ранения получили 46 миллионов 250 тысяч советских граждан. Из этого числа около 10 миллионов вернулись с фронта с различными формами инвалидности. Из этого числа 775 тысяч с ранениями в область головы, 155 тысяч с одним глазом, 54 тысячи ослепших… Одноруких 3 миллиона 147 тысяч… Одноногих 3 миллиона 255 тысяч. Безногих 1 миллион 121 тысяча… С частично оторванными руками и ногами 418 905. Так называемых самоваров, безруких и безногих, – 85 942”.
Вот отрывок из горького интервью маршала Ивана Степановича Конева, фигуры, надо признать, весьма двусмысленной: “Какими хамскими кличками в послевоенном обиходе наградили всех инвалидов! Особенно в собесах и медицинских учреждениях. Калек с надорванными нервами и нарушенной психикой там не жаловали. С трибун ораторы кричали, что народ не забудет подвига своих сынов, а в этих учреждениях бывших воинов с изуродованными лицами прозвали «квазимодами» («Эй, Нина, пришел твой квазимода!» – без стеснения перекликались тетки из персонала), одноглазых – «камбалами», инвалидов с поврежденным позвоночником – «паралитиками», с ранениями в область таза – «кривобокими». Одноногих на костылях именовали «кенгуру». Безруких величали «бескрылыми», а безногих на роликовых самодельных тележках – «самокатами». Тем же, у кого были частично оторваны конечности, досталось прозвище «черепахи». В голове не укладывается!”