У телефона Лев Александрович Сикорский. Разговаривает с наркомом здравоохранения.
– Говорит главврач Екатерининской больницы Сикорский. Яков Степанович! Чрезвычайной важности дело вынудило меня звонить вам в такое время. В моей больнице чума. Легочная форма. Нет, я не смогу к вам приехать. Я уже в больнице. Да, конечно, сразу же приехал… И, собственно, я тоже в карантине. В больнице все меры приняты. Я пробуду здесь до снятия карантина, поэтому прошу вас принять все необходимые меры для выявления контактировавших с нашими больными и их немедленной изоляции. Считаю целесообразным немедленно связаться с органами госбезопасности. А кто, по-вашему, может обеспечить выявление всех потенциальных зараженных, кроме них? Яков Степанович! У нас здесь в приемном покое сейчас изолированы два человека: больной Майер и принявший его врач Сорин. Это первая группа риска. Еще одного возможного носителя инфекции я прошу вас с предельной осторожностью немедленно изолировать и доставить к нам в приемный покой – это парикмахер из гостиницы “Москва” по фамилии Кошкин или Котов. Первая группа риска. Будем на связи. Жду вашего звонка.
Нарком здравоохранения у телефона, он в растерянности. Набирает номер. Опускает трубку на рычаг. Снова набирает.
Начинается большой перезвон. Трубки снимают, набирают, опускают. Разные лица, военные, штатские, начальники и подчиненные…
Больничный коридор. Двое в масках заталкивают в дверь приемного покоя парикмахера. Запирают дверь.
– Вы понимаете вообще-то, что происходит? – один спрашивает у другого.
– А вы любознательный, товарищ лейтенант. Не наше дело, – отвечает второй.
– Нет, просто обычно не так работаем. Причем тут больница-то…
– А меньше знаешь, лучше спишь…
Сорин встает из-за стола навстречу парикмахеру Вениамину Алексеевичу, которого впихнули в приемный покой. Парикмахер в панике.
– Что такое происходит? У меня сегодня выходной, и вдруг пришли, забрали, повезли, ничего не сказали… Я уже подумал бог знает что…
Сорин готов к этому разговору.
– Прошу вас успокоиться. Я врач. Сорин моя фамилия. Выслушайте меня, Вениамин Алексеевич. Мы с вами попали в карантин. Мы имели контакт с больным чумой. И я, и вы. Вы вчера утром брили человека, которого несколько часов тому назад привезли в больницу. Поставили предварительный диагноз – чума, – холодно сказал Сорин.
– Что вы такое говорите? – перебивает его парикмахер. – Какая еще чума? Да какое у вас право?
– Легочная форма. Очень заразное заболевание.
Парикмахер срывает с головы шапку и прикрывает ею рот и нос.
– Вот, вот, правильно. Чем меньше вы будете говорить, тем лучше. Теперь слушайте меня внимательно. Мы в карантине. Я тоже. Весь этот этаж перекрыт. Сейчас я провожу вас в помещение, соседнее с этим, и в нем запру. Еду вам будут приносить. Заходить я к вам не буду, по крайней мере, пока не обнаружится, что вы во мне нуждаетесь, а я вам в состоянии оказать помощь. Вставайте и идемте.