Ладонь у Торнхилла, которой он держал ремень, по-прежнему саднило, как будто это его высекли. «И все равно, теперь он будет ходить на лодке вместе со мной и Уилли, – сказал он. – Зарабатывать себе на обед». Он увидел, что она кивнула с рассеянным видом, и погладил ее по плечу: «Ну все, на сегодня хватит, да?» Она провела рукой по его щеке, он услышал, как заскрипела щетина.
«Хватит, так хватит», – она улыбнулась, и в уголках глаз собрались морщинки, которые он так любил. Они поднялись, чтобы идти спать, но напоследок она приостановилась и шепотом сказала: «А что касается Дика, то не расстраивайся, все будет хорошо». Он чувствовал тело жены в своих объятиях, слышал ее дыхание, и жгучая боль в ладони, и другая жгучая боль, где-то в душе, вскоре утихли.
• • •
Несмотря на порку, уже на следующий день Торнхилл обнаружил Дика в укромном местечке рядом с чаном для замачивания белья. Он, решительно сжав губы и покраснев от натуги, крутил одной деревяшкой в другой деревяшке.
Заметив отца, он бросил палочки и посмотрел на него снизу вверх. Рядом с ним лежала жалкая кучка соломинок и щепочек. Мальчик был напуган, но, как понял Торнхилл, был готов сопротивляться.
Торнхилл снова взъярился. «Мне, что, снова достать ремень?» – спросил он и тут же почувствовал, что злость отступает. Он смотрел вниз, на лицо мальчика, и вспоминал это ощущение в ладони, как жжет ее ремень. Если одна порка не помогла, то две порки точно не помогут. Он понял это, когда плыл на «Александре».
Он присел на корточки рядом с Диком и нежно потрепал его по плечу: «Послушай, парень, я выпорол тебя раз, и этого достаточно».
Мальчик посмотрел на него, в глазах по-прежнему читалось недоверие. «Давай попробуем сделать этот дикарский трюк», – предложил Торнхилл и взял палочки, которые тер Дик. Первая трудность состояла в том, чтобы крепко удерживать нижнюю. Длинный Боб – или Длинный Джек, как его теперь звали, – сидел, скрестив ноги, и придерживал ее ступнями. Но Торнхилл не думал, что способен скрестить ноги именно под таким углом, а его ступни вряд ли могут служить руками.
«Ну-ка, держи вот эту палку крепко», – сказал он, и Дик своими ручонками, как мог, сильно удерживал нижнюю деревяшку, а Торнхилл крутил между ладонями вторую. Это оказалось труднее, чем он себе представлял: надо было крутить так, чтобы кончик палочки не сдвигался, хотя она все норовила съехать куда-то в сторону, а от неудобной позы в висках начала стучать кровь. «У меня скоро ладони загорятся, а не эта чертова палка», – выдохнул он.
Дик, стоя на коленях, наблюдал за отцом. «Дай, я сделаю, Па, – прошептал он наконец. – Дай мне палку».