Торнхилл не был готов к тому, что случилось, когда они шли между глубоко вдающимися в океан мысами. Порывы ветра швыряли «Королеву». Ветер был такой сильный, что чуть не вырывал с корнем волосы, завывал в ушах. Стоял январь, разгар лета, и ветер мчался с южных ледников.
В сверкающем пространстве океана колыхались огромные волны – чтобы набрать такую массу, волнам пришлось преодолеть пространство в половину земного шара. Волны росли медленно, неуклонно, все в клочьях белой пены, и самые гребни их щерились зубьями бурунов. Ветер выхватывал обрывки пены и гнал дальше и дальше.
Подхваченная этой величавой зыбью лодка то летела вперед, то стремительно падала. Нос вздымал струи, они взлетали медленно, лениво, взрывались в воздухе, опадали. Казалось, они играют, если б не обладали убийственной силой. А волна катила дальше к берегу, равнодушная, повернувшись к ним гладкой сверкающей спиной.
Он почувствовал на губах соль и понял, что ему страшно.
Так прошло полдня, а потом ветер сменился на северо-восточный, и они длинными зигзагами, то уходя от берега, то приближаясь к нему, пошли против ветра. При каждой смене галса лодка сильно кренилась, и Торнхилл каждый раз боялся, что она перевернется. Кромка берега все время оставалась к западу, то тут, то сям виднелся поднимавшийся к небу дымок, золотистые полоски пляжей между угрюмыми, уходящими в океан скалами.
Блэквуд махнул рукой: «Вон там», но Торнхилл увидел только очередной изгиб пляжа, за которым простирался бесконечный зеленый лес. Блэквуд пояснил: «Здесь река впадает в океан. Наша Хоксбери».
Блэквуд повернул румпель, слегка ослабил парус, и лодка свернула к открывшемуся в скалах проему. По левому борту показался тупоконечный мыс, очертаниями напоминающий головку молота. По правому борту из моря торчала скала, похожая на льва, подставившего могучую грудь волнам и ветрам.
«Королева» вошла в проход между скалой и мысом, и Торнхилл увидел, что Блэквуд напрягся как струна. Медлительные валы, мощные и размеренные, пока им хватало места в открытом океане, в этом узком проходе наносили злобные рубящие удары. Ветер безжалостно сек берег, вздымался вихрями, метался. «Королеву» носило, как листочек, она казалась абсурдно крошечной.
Блэквуд неотрывно всматривался в воду, казалось, он даже не моргал. Загорелый кулак крепко стискивает румпель, веки над немигающими глазами полуопущены, щеки влажные, словно от слез. Тело слегка наклонено вперед, мощные ноги моряка упираются в палубу.
Крепко сколоченная «Королева» взлетала и падала вместе с волнами, но Торнхилл слышал о судах, которые в местных водах разбивались вдребезги, слышал разговоры о том, как волны выбивали планки из обшивки, и вода устремлялась внутрь. Страх сковал его по рукам и ногам, он мог только наблюдать за Блэквудом и надеяться. Он ухватился за планшир и молился бы, если б знал того Бога, который может услышать его мольбу.