— Я. я. — мгновенно пересохший язык конвульсивно дергался во рту, пытаясь издать хотя бы какое-то подобие членораздельных звуков, — я думал об этом. И там, и здесь. Можно даже сказать, что здесь больше.
— Ну да, здесь у вас есть время для размышлений, — кивнул загорелый. — Так и что, у ваших раздумий есть результаты?
— К сожалению, — виноватым тоном пробормотал Илья.
— Сожаления, — фыркнул мужчина. — Мне с ними что делать, Лунин? Лучше б у вас в голове мысли были, а не сожаления! Все. На сегодня разговоры окончены. Надеюсь, завтра мы сможем подвести итоги. Да, и стишки свои заберите.
Загорелый мужчина вновь раскрыл папку и извлек из нее смятый листок.
— Не понравились? — Илья не смог удержаться от вопроса.
— Сгодится для начинающего. Концовка там только какая-то неправильная. Двусмысленная у вас концовка.
— Двусмысленная? — переспросил Илья, пряча во внутренний карман полученный конверт и листок со стихотворением. — Чем же?
— Ну вот это ваше «отыщет тебя», оно что означает? В каком состоянии отыщут, в живом или уже мертвом?
— Это каждый может решить для себя сам, — немного подумав, отозвался Лунин, — я имею в виду, каждый читатель.
— Ну а вы сами, вы как хотите? — Загорелый буравил Илью пронзительным взглядом.
Илья хотел было ответить что-то небрежное, наподобие «На ваше усмотрение», но так и не решился. Он беспомощно молчал, уже который раз в жизни ощущая огромную пропасть между появляющимся иногда у него желанием совершить Поступок (да, именно так, Поступок, с большой буквы П) и имеющимися в наличии скромными возможностями организма, которых для этого самого большого П, как всегда, не хватало.
— Ладно, идите, — устав ждать, мужчина, как показалось Илье, несколько разочарованно махнул рукой.
Вернувшись в свою комнату, Илья некоторое время бесцельно слонялся из стороны в сторону, меряя шагами комнату от окна до двери, но поскольку таких шагов из раза в раз оказывалось одинаковое количество, а именно всего восемь, это занятие ему быстро наскучило. Усевшись в кресло, он достал из кармана конверт и распечатал. Вытряхнув содержимое конверта на стол, Илья некоторое время сидел молча, разглядывая лежащие перед ним фотографии. Мама. Папа. Ира. Пашка. На последней фотографии, сделанной совсем недавно, была изображена Рокси. Болонка сидела в собачьем вольере, отгороженная от фотографа проволочной сеткой. Наклонив голову набок, она внимательно смотрела не то в объектив, не то прямо на сидящего перед столом Лунина. Вздохнув, Илья сложил фотографии в аккуратную стопку, затем придвинул к себе листок с «биографией», к которому не притрагивался со вчерашнего дня.