— Улики были, но косвенные, — нехотя отозвался Лунин. Он, конечно, мог сказать правду, что решился довериться своей интуиции, и интуиция его не подвела, но отчего-то здесь, в этой комнате с желтыми лампами и зарешеченным окном, подобные слова вдруг показались Илье неуместными. — Сперва мне показалось странным поведение его отца. В тот самый момент, перед обыском, когда я сказал, что мы начнем с комнаты Дениса, он занервничал, начал задавать вопросы о том, насколько законно проводить обыск в данной ситуации, хотя до этого был не против, чтобы мы начали с его собственной комнаты.
— Так, — кивнул загорелый. — И как вы это объясняете?
— Сперва я не обратил на это внимания. Уже позже, когда накопилось все остальное, мне стало казаться, что Артур Львович нервничал, поскольку боялся, что мы найдем пистолет в комнате Дениса. Скорее всего, он уже знал о том, что это именно его сын убил Зарецкого и опасался, что на Изотова напал тоже Денис.
— Угу. Вы идете обыскивать номер родителей, а за это время сын избавляется от пистолета. Допустим. Но делать из этого какие-то выводы преждевременно.
— Я и не делал. К тому же в свой номер Денис не заходил. Я старался держать дверь в поле зрения. Но был еще один момент, когда я общался с Корхмазян. Я имею в виду Наталью Сергеевну. Это было уже после того, как мы продемонстрировали всем статуэтку, которой был убит Зарецкий. Так вот, мне показалось, что Наталья Сергеевна что-то знает. Я, конечно, пытался ее разговорить, но, к сожалению, не обладаю вашим даром убеждения.
Лунин и загорелый усмехнулись одновременно.
— Корхмазян высказалась довольно странно, — Илья потер кончик носа, пытаясь освежить воспоминания, — мне показалось, она полагала, что у убийцы Зарецкого был мотив, который в какой-то степени оправдывал его действия. Во всяком случае, по ее словам выходило, что преступник заслуживает право на то, чтобы получить второй шанс.
— И что из этого?
— Мне показалось, что речь идет о еще молодом человеке. Совсем молодом. А таких в «Ковчеге» было не так много.
— Пятеро, — моментально подсчитал собеседник Ильи. — Хотя самую младшую из Кожемякиных, я так понимаю, можно было не учитывать. Ну хорошо, допустим. Что дальше?
— Дальше? — Илья неуверенно пожал плечами. — Я увидел на плите турку с кофе. Вернее, ее увидел Изотов. Но Корхмазян не пила кофе, она сама мне рассказывала. Значит, кофе она готовила кому-то из постояльцев. Тому, кто спустился вниз рано утром, а затем в конце концов убил ее.
— А что, кроме Дениса кофе никто не пил? Так разве бывает?