— Что произошло, — вздохнул Зарецкий, — если бы я сам понимал, что здесь произошло. Я уже сказал вам, что когда утром проснулся, то сидел вот в этом самом кресле и мог разве что головой по сторонам крутить. Всего спеленали. Представляете? А еще ведь с похмелья. Голова раскалывается, жажда жуткая. И так полуживой, а здесь такое творится. Только в себя пришел, оно буквально сразу и началось.
— Оно — это что?
— Голос. Женский голос. Только не настоящий, не живой.
Застывший в дверях Лунин внимательно слушал разговор Изотова с адвокатом. Рокси, не понимая, где оказалась, тоже старалась ничем не выдавать свое присутствие.
— Здесь в каждой комнате установлены устройства конференц-связи. Видите, здесь сколько кнопок? Можно выбрать одну или несколько комнат, с которыми вы хотите поговорить, а если нажать эту кнопку, то вас будут слышать во всех номерах. Кто именно со мной разговаривал, я сказать не могу. Из кресла увидеть, какой индикатор светится, физически невозможно, ну а про голос я вам уже все объяснил.
— А у вас кнопка общего вызова была уже нажата, я правильно понимаю? — уточнил полковник.
— Да, именно так, — закивал Зарецкий. — Так что меня могли слышать все без исключения.
— А если бы кто-то не захотел? — вступил наконец в разговор Лунин.
— Что не захотел? — растерялся Олег Владиславович.
— Вас слушать. Мог кто-то отключить переговорное устройство полностью?
— Ну конечно, — подтвердил адвокат. — Только зачем? Думаете, кому-то было не интересно?
Не найдя что ответить, Илья пожал плечами.
— Не мешай, — раздраженно обернулся к нему Изотов, — скоро уже народ к вертолету потянется. Продолжайте, Олег Владиславович. Что было дальше?
— А дальше этот голос потребовал от меня рассказать правду обо всех, скажем так, неудобных эпизодах моей биографии.
— И что, вы вот так взяли и начали рассказывать? Вы не допускали возможности, что вас кто-то разыгрывает?
— Знаете, когда на груди у тебя прикреплен таймер, от которого тянутся провода куда-то под кресло, и тебе говорят, что там бомба, можно поверить во что угодно. А в тот момент, когда таймер оживает и начинает отсчитывать время, ни о каком розыгрыше уже не думаешь. К тому же я слышал голоса.
— Голоса? — нахмурился Изотов. — Чьи на этот раз? Тоже нечеловеческие?
— Нет, в этот раз именно человеческие. — Зарецкий возбужденно постучал указательным пальцем по переговорному устройству. — Я слышал, как переговариваются все остальные. Они все были заперты в своих номерах, все до единого!
— Вы уверены, что все? — вновь вмешался в разговор Лунин.