Построенные мною сомнительные выводы меня не смущали, меня занимал вопрос — что делать с Фоминых? Дама она ушлая, а значит опасная. Надо было ее как-то нейтрализовать. Нельзя давать ей повод для шантажа.
— Ты знаешь покровителей Фоминых? — спросил я, дожидающегося моего решения и боявшегося шелохнуться, чтобы не угробить надежду, Олейника.
С утра началась оттепель, застывшие ночью лужи вновь оттаяли, еще и дождь накрапывал. Зонта у меня с собой не было, так что, выйдя из подъезда, я натянул на голову капюшон. Мой путь лежал к ближайшей остановке. Пора было заступать на дежурство. Кому-то выпадает дорога на Запад, кому-то приходится довольствоваться отступными. Действительность сурова.
Олейника я отпустил. Да, совершил должностное преступление. Дал преступнику скрыться от правосудия. Подменил собой предварительное следствие и суд. Сам вынес приговор — конфисковал имущество. Мой выбор был осознанным. Так я сделал еще один шаг к достижению поставленной цели.
В эмиграции мне понадобится первоначальный капитал, и если не выйдет получить путевку в капстрану, то за переход границы тоже придется чем-то платить. Заработать такие средства законными методами в СССР невозможно. О расположениях кладов я ничего не знаю, никогда не интересовался этой темой. Вот и остается мне один лишь путь — пользоваться служебным положением и пренебрегать служебным долгом.
Боялся ли я, что Олейник меня сдаст? Не особо. Во-первых, он себе не враг, распространяться о своих криминальных подвигах не будет. Иначе с таким багажом могут не дать гражданство. К тому же я заставил его письменно описать все, что он совершил, а также то, что ему известно о незаконной деятельности Фоминых и о ее покровителях. А среди них значились не последние лица города. Некий товарищ Трушков из горпромторга, который, в свою очередь, являлся креатурой заместителя начальника Управления торговли области Пахоменко.
Это признание, в том числе, моя страховка на случай возникновения проблем с Фоминых. Впрочем, была надежда, что она проявит благоразумие и не станет со мной связываться. Информацию о том, что я не успел перехватить Олейника до его отъезда ей никак не перепроверить. Но если она надумает угрожать, то признание Олейника заставит ее заткнуться. Отдавать же Фоминых половину, как она просила, я изначально не планировал. Не идиот, вручать компромат на самого себя в загребущие руки этой ушлой бабенки и становиться объектом для шантажа.
Во-вторых, я забрал не весь эмиграционный капитал Олейника. Наложил лапу на камни, с которыми меньше мороки и на пару женских побрякушек, претендующих на историческую ценность. С остальной ювелиркой Олейник сам пусть что-нибудь выдумывает, парень он предприимчивый, справится. Заодно, будет чем занять свои мысли вместо разработки коварных планов мести мне.