Пришлось выполнять.
Подполковник достал магазин, выщелкнув, пересчитал патроны и убедился, что их восемь.
— Почему он у тебя, а не в оружейке? — наблюдая за моей реакцией, спросил он.
— Да боязно без него стало ходить. Как стал следователем, меня то ограбить пытаются, то подстрелить, а в входные чуть топором не зарубили, — я передернул плечами. — С ним как-то спокойнее, — я кивнул на ствол в руке Головачева, который тот возвращать не спешил.
Подполковник подвинул к себе стул и устроился на нем, аккурат напротив меня.
— Поступила информация, что вчера вечером ты напал на гражданина Казанцева, затащил его на чердак дома, пристегнул наручниками к трубе и выстрелил ему в ногу.
— Охренеть, — изумился я. — Кто такой Казанцев и нахрена я все это проделал? — осторожно поинтересовался я, не выходя из образа ошарашенного полученной информацией человека.
— То есть ты утверждаешь, что ты этого не делал, а тебя оговаривают, — подключился к допросу Курбанов.
— Утверждаю, — кивнул я и с подозрением уставился на майора, что пристроил свой зад на мой стол. — Только сообразить пока не могу кому это понадобилось и зачем.
— Я здесь совершенно не причем, — отверг он обвинение.
— Пистолет на экспертизу заберете? — спросил я у Головачева, что продолжал крутить оружие в своих руках.
— Посмотрим, — неопределенно выразился подполковник.
— У Чапыры в производстве есть дела по карманникам? — Курбанов обратился к Журбиной.
Той для ответа потребовалось какое-то время, уж слишком Людмила была шокирована.
— Нет, — наконец ответила она. — Мы ведь только что все просмотрели.
— Ну, может в сейфе не все дела были, — вспылил Курбанов, который тоже был не в восторге от происходящего.
Для убедительности я встал с места и продемонстрировал начальству содержимое ящиков стола.
— Как видите, нет ни лишних дел, ни сигарет, — прокомментировал я свои действия.
— А наручники где? — оживился Левашов.
— У меня нет наручников, — не говорить же, что они достались мне в наследство от Кривощекова. От него вообще много всякого хлама в кабинете осталось.
— Откуда у него наручники, он же следователь? — возмутилась Журбина, пытаясь испепелить своего новоявленного подчиненного взглядом.
— Может у Скворцова одолжил. Ты же с ним больше всех общаешься? — Левашов не сдавался.
Стало понятно, что обиженный на весь мир пьяница — это всего лишь маскировка, под покровом которой было удобно за мной шпионить.
— Вот идите и спросите у Скворцова, — огрызнулся я. Оставаться слишком спокойным в такой ситуации было бы с моей стороны довольно странно.
— Спросим, — пообещал мне капитан и сразу же задал следующий вопрос. — Что в картотеке искал?