Мое глумление не осталось без последствий, и он продолжил меня обличать.
— Ты притащил с собой плюшевого медведя, и стрелял через него!
— Плюшевого медведя? — я подавился смехом. — Вы это серьезно?
— Какой еще плюшевый медведь? — вторило мне хором начальство, скрестив непонимающие взгляды на Левашове.
Сработало! Плюшевая игрушка добавила так нужного мне фарса в и без того абсурдную историю о прострелянной из табельного оружия ноге щипача. Осталось усилить эффект.
— То есть, по-вашему, я заявился в гости к Казанцеву с плюшевым медведем и пистолетом? Еще и наручники с собой прихватил. Вы, товарищ капитан, кем меня хотите выставить? Извращенцем, маньяком? В этом состоит ваш план?
Левашов стоял красный, моргал и соображал, что ответить. Походу у него, советского человека, даже картинка в голове не складывалась.
— Что за ахинею вы оба несете?! — первым не выдержал Головачев. — Вы ополоумели что ли?! — взорвался он. — Один про каких-то плюшевых медведей бредни рассказывает, второй про маньяков! Товарищ Левашов, что происходит я тебя спрашиваю?! Ты все это выдумал что ли? — Головачев потряс перед носом капитана заявлением. — Где этот твой Казанцев? Тащи его сюда, быстро!
— Я уже говорил, он сбежал! — нервно ответил Левашов. — Этот, — он ткнул в меня пальцем, — напугал его до чертиков. Кривощекову с трудом удалось убедить его написать это заявление. А затем он просто исчез из города. Но мы его найдем, только время нужно, — закончил он обнадеживающе.
— Причем здесь Кривощеков? — не понял Головачев.
Левашов застыл, осознав, что только что сгоряча проговорился. Но быстро сориентировался в изменившейся обстановке и самозабвенно принялся валить Кривощекова.
— Так он же с Казанцевым общался, — как об очевидном сообщил Левашов.
— Так стоп! Ты мне полчаса назад докладывал, что это заявление Казанцев писал при тебе, — допытывался подполковник.
— Нет, я сказал, что получил от него заявление, — поправил начальство капитан.
— И? — не понял разницы в формулировках Головачев.
— Заявление мне Кривощеков принес. Я не то, чтобы поверил, но посчитал невозможным скрывать такое от начальника следствия. Поэтому доложил, — принялся разъяснять свою позицию Левашов.
Раскатистый смех Курбанова оборвал капитана на полуслове.
— Это что получается, — начал говорить майор, когда ему удалось успокоиться. — Кривощеков, виня Чапыру в своем увольнении, замыслил ему отомстить. Каким-то способом ему удалось убедить знакомого карманника украсть у Чапыры удостоверение. Казанцев, видимо, пообещал, но не сделал. И тогда Кривощеков, не дождавшись неприятностей у Чапыры, пришел спрашивать с карманника. Тот его, скорее всего, послал и тогда Кривощеков в него выстрелил. Мало ли чего неучтенного могло у него скопиться за годы службы, вполне возможно, ствол с боеприпасами. А затем у Кривощекова созрел новый план, как еще можно подставить Чапыру. С раной в ноге Казанцев стал сговорчивее и написал все, что ему продиктовали. Вот только у меня вопрос, товарищ капитан, ты с самого начала в этой истории участвовал или твой дружок тебя в темную использовал?