Маттиас махнул рукой, показывая фермеру, чтобы скорее переходил к делу.
– Я хочу сообщить о… э-э… происшествии.
– Происшествии? – повторил Маттиас.
– О случае вандализма… Как мне кажется.
– Кажется?
– Я просто… – Таддеус облизнул губы. – Никогда не видел ничего подобного. Не знаю толком, как это назвать…
– Продолжай.
– После того как соседние фермы поразила гниль, я решил посеять озимую пшеницу. Она быстро прорастает, а весной уже даст урожай. Я знаю… Зимой будет непросто, так что мне хотелось на что-нибудь надеяться. – Он помедлил, почесывая всклокоченную светлую бороду. – И… и она начала расти. Очень быстро. Пожалуй, даже слишком быстро.
– Слишком быстро? – повторила я. Рассказ увлек меня, и я забыла, что мне не положено этого слышать.
– Ты разве не знаешь, что подслушивать чужие разговоры неприлично?
Маттиас скрестил руки на груди, бросив на меня укоризненный взгляд.
– Простите. Я случайно услышала.
Таддеус безразлично махнул рукой.
– Озимая пшеница до снегопадов должна вырастать всего вот настолько, понимаете? – Он показал пальцами высоту в несколько дюймов. – Но эти колосья… Они уже по пояс. Точнее, были. – Фермер сглотнул, заметив, что многие вокруг тоже начали прислушиваться к разговору. – Пшеница стала желтеть, как будто вот-вот можно будет собирать урожай, а колосья… Я за всю свою жизнь таких больших не видел. И на стеблях их было не по одному, а по два, три и даже четыре. Я подумал, что случилось чудо. Это помогло бы городу пережить зиму. Я хотел собрать урожай и намолоть муки. Всем в Эмити-Фолз хватило бы. Но сегодня утром… – Его голос оборвался.
Эдмунд Латетон наклонился ближе, завороженный рассказом.
– Что случилось утром? – вполголоса спросил он.
– Почти вся пшеница… исчезла. Колосьев не осталось.
– Ее кто-то собрал? – вскинул брови Леланд.
Фермер покачал головой:
– Целые участки поля кто-то… разровнял. Прямо вот так… – Он повел рукой.
– В последнее время у нас странная погода, – заметил Маттиас, бросив взгляд на град, по-прежнему стучавший в окно. – Может, ветер…
– Нет-нет, сэр, – возразил Таддеус. – Поле выкосило не ровной полосой, а узорами. – Он в смятении скривил губы. – В пшенице как будто… картинки.
По толпе пробежал беспокойный шепот.
– Сплошной орнамент из кругов по всему полю. Как будто смерч несколько раз отрывался от земли и снова опускался. Их там сотни.
Эдмунд встревоженно нахмурил брови:
– А какого, говоришь, размера?
– Не очень большого. По шесть-восемь футов в ширину каждый.
– Я знаю, как они появились, – вздохнул Эдмунд.
Саймон с Ребеккой тоже подошли ближе и остановились в проходе. Ребекка потянулась рукой к животу, но вовремя остановилась и присела на свободную скамью. Саймон прислонился к спинке сиденья.