– Я в этом не сомневаюсь, Эллери Даунинг, – сказал Уитакер, не обращая внимания на мой грубый тон и выходя вперед. – Но если есть четыре руки, зачем справляться двумя? – Он протянул руку и легко поднял один конец дерева. – Я потащу, а ты подталкивай, хорошо?
Я кивнула, решив, что лучше ничего не говорить. Кто знает, что выскочит у меня изо рта? Мы тронулись с места, и я почувствовала, как у меня внутри что-то переменилось. Черную ярость укрыл розовато-алый туман. Кожа вдруг стала чувствительнее, я вся превратилась в обнаженный нерв, в груди возникло тянущее ощущение и разбежалось по рукам до кончиков пальцев, которые тут же зачесались от желания пойти на поводу у нового чувства. Сердце заколотилось, переполнившись непонятной тоской и жаждой. Дыхание сделалось невыносимо тяжелым, грудь вздымалась, как будто я только что бегала наперегонки.
Когда Уитакер оглянулся на меня с ободряющей улыбкой, странные ощущения сошлись в одной точке. Желание. Похоть. Я хотела его. Хотела подойти к нему и поцеловать. Попробовать его губы на вкус, разорвать его рубашку и почувствовать, как бьется его сердце от моих прикосновений. Мне хотелось, чтобы он прикоснулся ко мне, к моей обнаженной коже, схватил меня и сжал в объятиях. Чтобы его зубы царапнули по шее, а губы оставили след на коже и скользнули ниже, еще ниже. Здесь, в лесу, было бы так просто потерять власть над собой, поддаться искушению, окунуться в него и насладиться ощущениями. Утонуть в нем.
Здравая мысль о том, насколько нелепы эти дикие мечты, была где-то далеко, как будто собственный разум беспомощно наблюдал за мной в подзорную трубу, не в силах повлиять на происходящее.
Когда мы приблизились к опушке леса, ощущения усилились, словно обуревавшие меня неподобающие мысли знали, что у них осталось совсем мало времени. Они всколыхнулись, заполняя сознание, и я уже ничего не слышала, кроме их ужасного гудения, которое дразнило и подталкивало меня к действиям. Мне хотелось то ли протянуть руку и коснуться Уитакера, то ли бросить ему в спину топор. Он не успеет увернуться.
Я представила рассеченную кожу, свежую рану, кровь, так много крови, и в это мгновение крохотная, далекая частичка меня – настоящая я – лавиной обрушилась на темную ярость, прогоняя ее прочь. Злоба не сдавалась, возмущенно вопя, и только когда мы вышли из тени сосен, я начала осознавать происходящее вокруг. Судя по выжидающему выражению на лицах Сейди и Мерри, кто-то задал вопрос, но я настолько увлеклась своей внутренней борьбой, что не смогла ответить.