Дни проходили один за другим, но от Сэма вестей не было. Снег продолжал падать. Сначала сугробы стали по колено Сейди, потом Мерри, а потом и мне. Мои сны вновь стали обычными, без жарких встреч с Уитакером и жутких столкновений с существом в светлом платье. Носки у меня с ног больше не пропадали.
А однажды утром раздался неожиданный стук в дверь. Один, второй. Третий прозвучал громче. Наш гость явно разозлился, что никто не отвечает.
– Мерри! – Я возилась в корыте по локоть в пене, а мой фартук весь промок.
Виноват был Орешек, который промчался по кухне, смахнул жестяные блюдца в воду, а потом и сам туда свалился. С чердака, куда Сейди унесла его, чтобы просушить, до сих пор доносилось возмущенное мяуканье.
– Мерри! – снова крикнула я после третьего стука.
– Она в сарае, – объявила Сейди, спускаясь по лестнице и держа в руках разгневанного Орешка в полотенце.
– Можешь открыть дверь, пока я переодеваюсь?
– Ты хочешь, чтобы я открыла дверь? – поразилась она. – Мне раньше никогда не разрешали. – Новый стук в дверь подтолкнул ее к действию. – Иду! – крикнула Сейди, громко топая через весь дом.
Я бросила промокший фартук на стол и быстро окинула себя взглядом в зеркальце, которое мама держала на кухне как раз для таких случаев. Несколько тонких прядок, выбившихся из прически, обрамляли лицо, но поправлять их было некогда. Я сдернула с крючка чистый фартук и поспешила ко входу.
– Что вы здесь делаете? – раздался голос Сейди, открывшей дверь.
Я с трудом сдержала стон. Мама бы ее отчитала, если бы такое услышала.
– Где твои манеры, Сейди? – сказала я, выходя из-за угла, но, увидев посетителей, резко остановилась. – Ой!
Посреди гостиной стояли Саймон и Ребекка Брайард, оба с одинаково нахмуренными лицами.
– Благослови вас Господь, – поздоровалась я, опомнившись.
– И вас. – Мне ответил только Саймон.
В комнате воцарилось неловкое молчание. Стало ясно, что Брайарды первыми не заговорят.
– Мы не видели вас с самой вашей свадьбы. Прекрасно выглядите.
– Да, моя Ребекка в последнее время просто сияет, правда?
Саймон ласково улыбнулся жене, а потом скользнул взглядом к ее животу. Должно быть, она наконец сообщила ему приятную новость.