— Что? — я недоуменно моргнула. — Ты же заблокировал мою Силу.
— Попробуй, — повторил он, словно не слыша.
Я потянулась к самой отзывчивой для меня стихии — Огню. Через мгновение сияющая алым Нить повисла в дюйме над моей рукой. И я, и Мервин уставились на нее так, будто это детское упражнение являлось величайшим достижением магической мысли.
— А… — начала я. Увы, на сегодня красноречие меня покинуло.
— Слава Властелину, — пробормотал Мервин. — Он тебя не выжег!
— Не что? — переспросила я, начиная понимать.
— Не уничтожил ту часть личности, которая дает тебе доступ к магии, — терпеливо пояснил таирт. — Так мне показалось, когда ты потеряла сознание.
Я кивнула. Необходимости спрашивать, кто такой «он», не было.
— Я не знала, что магию можно… выжечь.
— Для Дракона существует мало невозможного, — глаза Мервина смотрели куда-то в пустоту, а у меня перед мысленным взором вспыхнуло воспоминание о том, как я впервые узнала о Крылатых.
* * *
Пять лет назад…
Государство моего отца было самым крупным на нашем континенте. Кроме того, все герцогства на юго-западе являлись королевскими протекторатами — результат завоеваний моего предка, пра-пра… не помню, в каком колене. Правил он недолго, всего лет тридцать, но много что успел сделать. Например, построить новую столицу, благословенную Алм-Тирен, где я и прожила почти всю жизнь.
Помню, впервые увидев в учебнике истории слова «новая столица», я резонно задалась вопросом — а где же старая? При мне никто не упоминал о городе, где, оказывается, раньше жили и правили мои предки. На мой невинный вопрос наставник странно замялся, начал было рассказывать что-то об изменении климата и вынужденном переселении, потом вдруг махнул рукой и сказал, что только Его Величество сумеет все правильно объяснить.
Отец, конечно, оказался занят. Это было его естественное состояние: что-то делать, с кем-то договариваться, постоянно устраивать церемонии и важные приемы. Хотя у нас, в отличие от островной республики, слово короля являлось законом, это не означало отсутствия группировок и фракций. Каждая тянула одеяло королевских милостей на себя, а отец, как искусный портной, должен был раскроить его так, чтобы никого не обидеть. Одна его серьезная ошибка могла вызвать брожение среди знати, а несколько кряду — заговоры и мятежи. Впрочем, Его Величество почти не ошибался.
Сегодня день короля был посвящен внешней политике. Когда я, оттолкнув возмутившегося гвардейца, заглянула в щель дверей малой приемной залы, отец о чем-то беседовал с послом кадари.
Последние годы народ кадари считался нашим верным союзником, но во мне с раннего детства они вызывали неприятное ощущение отторжения, чуть ли не гадливости. Сама не понимала, отчего, пока не узнала, почему им запрещен вход во все храмы, а жрецы отворачиваются при встрече с ними.