– А если сдадим милиции? – спросил Костя, понимая, что милиция могла быть в сговоре с криминалом.
– Слушай, ты хочьешь дорогой парижски духИ? Для любимый женшин? Я угостить, приньесу, – поднялся Томас.
– Сиди, папаша. Пойми, чтобы делать бизнес, ты должен делиться.
– Сейчас принесу, поделимся, – Костя стремительно поднялся к Наташе, позвонил, и вскоре приехала милиция.
* * *
Узнав о случившемся, Ирма потеряла сон; непосредственность и смешливость, что так восхищали Томаса, покинули её. И хотя магазин охраняли сторожа и милиция, капканное чувство прорывалось в её тревожном взгляде и повышенных тонах.
Наташа заявила, что вернётся в школу, где не грозит перестрелка: «Да, жить будем впроголодь, да, задерживают зарплаты, но учителей хотя бы не убивают». Чтобы её удержать, Томас и Костя прибегали к дипломатическим уловкам. Томас убеждал смешно, Костя вспомнил анекдот.
– В начале второй мировой командир получил сообщение: «Началась война. Возьмите под стражу всех врагов». Через какое-то время командир доложил: «Приказ выполнен. Арестованы два бельгийца, три немца, один француз, четыре американца. Срочно сообщите, с кем воюем».
Наташа рассмеялась – впервые за эти тревожные дни:
– И правда, с кем воюем? Ладно, остаюсь. Вместе будем погибать и вместе выживать.
Магазин становился популярным. Перенимать опыт и закупаться приезжали из соседних областей. И вдруг – стук в окно:
– Магазин горит!
Костя выскочил, в чём был, завёл машину, и все сусликами нырнули в салон – через несколько минут были на месте. Крыша пылала точечно, выгорали облитые бензином места. Наташа допрашивала растерянных охранников, Томас спешил к дверям – вынести легко воспламеняемый товар, Костя бежал следом. Горожане, оказавшиеся поблизости, помогали – передавали товар по цепочке, чтобы не мешать друг другу.
Огонь спотыкался о бетонные перекрытия, к приезду пожарников выгорели лишь деревянные стропила. Из-под шифера выбивалось пламя, внутрь кирпичного здания огонь не проник. Целыми оставались и окна с решётками. Красные кирпичи у крыши потемнели, но роскошный интерьер не пострадал. Это радовало не только семью, но и горожан, воспринимавших магазин, как достопримечательность.
Тяжёлое и неспокойное время рождало безысходность и отчаяние. Процветали заказные убийства. Правду и справедливость загнали в подполье. Бедствовали школы, больницы, детские сады и вся социальная сфера. Чтобы выжить, объединялись в кооперативы.
На этом мрачном фоне магазин превращался в символ борьбы за честное предпринимательство. Томас исправно платил налоги, помогал детскому дому, городской бюджет пополнялся практически только благодаря ему, и люди начинали понимать, что их жизнь во многом зависит от налогоплательщиков.