– Так ты поэтому хочешь выдать ее замуж? – вдруг спросил дроу, скидывая камзол и накидывая его на мои плечи. – Потому что Лилея не может контролировать собственную проснувшуюся магию?
В его голосе звучала злость и ярость, а я решительно не знала, куда деться. Отец посмотрел на накинутый на мои плечи камзол, уставился в глаза Гарзанелу, приподнял брови и хмыкнул.
Ох, как хотелось узнать, что же он прочитал в мыслях Гаразанела! Я же умру от любопытства! Но просить рассказать об этом отца бесполезно. Подобным он ни с кем не делится, считая необходимым хранить чужие тайны.
Наконец, оглядел меня с ног до головы, поймал мой виноватый взгляд.
– Прости, наша радость, но ему придется сказать правду.
– Зачем? – возмутилась я, чувствуя, как пылают щеки.
– Кое-кто жаждет вызвать меня на поединок и доказать, что я не имею право обращаться с родной дочерью так по-варварски.
– Как? – глупо переспросила я.
– Это выдать тебя замуж против воли за того, кого посчитаю подходящей кандидатурой.
– Глупость какая! – возмутилась я и вдруг поняла, что если так думают не все, кто в замке собрался, то я удивлюсь.
Со стороны ведь все выглядело именно так, как только поведал отец. Твою ж… ароматные розы! И правду рассказать мы почти никому не можем! Ее и мои родители бы не узнали, если бы отец не умел читать мысли. Проклятье – оно на то и проклятие, что о нем никому особо не расскажешь.
– Андриан, – зло прошипел Гарзанел, – мое терпение на исходе.
– У Лилеи два таланта – поиск древних проклятых артефактов и снежная магия, о которой пока что знают… не все.
Это да… Мы сказали самым близким, и не смогли оставить в стороне преподавателей Академии Магических Талантов.
– И усмирить его позволяет только огонь любви, как было в твоем случае, так?
Мама с отцом переглянулись, я нахмурилась, потому что впервые о подобном способе слышала.
– Дар можно научиться контролировать и без этого, – ответил мой папа. – Просто нужно много время, которого у нас, увы, нет. Три недели назад Лилея нашла браслет с проклятием Кары.
Гарзанел помрачнел, а потом совсем тихо уточнил, не сводя с меня глаз:
– Что за проклятие?
– Либо наша дочь…
– Отец, нет! – выпалила я, понимая, что скорее умру, чем позволю ему рассказать дроу правду.
Слишком унизительно и стыдно, слишком… горят щеки, когда он просто на меня смотрит. Да я кому угодно готова рассказать о своих неприятностях, лишь бы не несносному Гарзанелу!
И все сразу же уставились на меня, краснеющую и желающую провалиться сквозь землю.
– Я имею право решать, кому знать правду, а кому – нет.