Миссис уронила кисть на пол. Она упала с тихим шелестом, разбрызгав красную краску на лодыжки Миссис, на пол, на стену.
– Тише, – сказала Джозефина, стараясь скрыть разочарование в голосе. Ей все больше хотелось убежать из этой комнаты, пока не вернулся Мистер, пока до рассвета еще далеко. – Миссис Лу, идите спать.
– Да, отведи меня в постель, мне нужно вернуться. Я не могу больше терпеть. Джозефина, я должна тебе кое-что сказать. Должна сказать.
Они вышли из студии, Миссис тяжело опиралась на плечо Джозефины, ее ноги заплетались. Джозефина привела Миссис в спальню и уложила ее. Грудь Миссис вздымалась, волосы были влажными от пота, щеки покраснели. Джозефина взяла одеяло из сундука у подножия кровати и поправила постельное белье, аккуратно натянув второе одеяло до подбородка Миссис Лу. Обе молчали. Только скрипы и стоны засыпающего дома.
Когда Джозефина встала, чтобы уйти, Миссис схватила ее за руку.
– Джозефина, я должна попросить у тебя прощения. Я не могу покинуть мир без этого. Пожалуйста, пожалуйста.
Джозефина остановилась и снова села на кровать. Она почувствовала прилив сил, как будто стояла в студии с кистью в руке, а Миссис заглядывала ей через плечо, затаив дыхание, наблюдая за каждым мазком.
– Но почему, миссис? За что мне вас прощать? Вы всегда были так добры ко мне.
– Правда, Джозефина? Ты правда так думаешь? Ты ведь знаешь, вот это все… это не мое. Я даже не могу принести ребенка в этот мир. У меня никого не было, кроме тебя, и я знаю, что ты собираешься бежать. Я знаю, ты скоро меня покинешь. Я не скажу Роберту. Я не скажу ни одной живой душе. – Миссис резко повернула голову в сторону, подставив Джозефине покрасневшую опухоль. – Почеши, пожалуйста, ладно? Зудит невыносимо.
Джозефина вспомнила паренька в поле: доброе дело в память об умиравшем парнишке. Джозефина вытянула руку Миссис и направила ее.
– Видите, миссис, вы можете достать. Вот. – И ногти Миссис заскребли по опухоли.
– Джозефина. Спасибо. Спокойной ночи, дорогая. Иди. Теперь можешь идти. – Миссис закрыла глаза, ее дыхание выровнялось.
Глядя, как Миссис Лу засыпает, Джозефина вдруг почувствовала самую настоящую ярость: Миссис разрешила ей бежать, как будто это было в ее власти. Миссис будет руководить даже ее побегом? Как будто зрячий нищий крадет у слепого. Джозефина почувствовала, будто в ее груди образовался провал, бездна, которая становилась шире с каждым вздохом, и тьма этой бездны проникала в комнату. Глаза Миссис трепетали под тонкой кожей век, и Джозефина спрашивала себя, что ей снится, – наверное, воспоминания об обедах и богатом папаше, о Мистере, ухаживающем за ней с букетами, о проповедях Папы Бо и его обещании небесного искупления всем им, всем, кто покорится воле Господней. Джозефина занесла руку над ртом и носом Миссис, пальцы над самой кожей, так, что ладонь ощущала ее тепло и влажное дыхание. Задушить Миссис ничего бы не стоило. У нее нет сил сопротивляться, и никто ничего не услышит. Из груди Джозефины исходила тьма, и на мгновение она позволила духу мщения завладеть ею. Джозефина никогда раньше не чувствовала ничего подобного и теперь была захвачена этой волнующей силой ненависти.