Этого я больше всего и боялась – конечно, мы будем раскрыты. А что тогда? Поверит ли Гилкесон Альфреду? Нужно ли просить Гилкесона не верить в такое признание, ведь избитый человек может наговорить сколько угодно лжи? Должны ли мы покинуть город сейчас, пока они не вернулись, и бросить дом? Бедный Джек так и не заметил, какой ужас вызвали его слова. Я сидела, вцепившись в ручки кресла, а папа побелел как полотно. Джек сказал, что Гилкесон непреклонен и всерьез намеревается узнать правду.
Что станет с мамой и Сэмюэлом? Поверят ли соседи, что только мы с папой действовали вопреки закону? Что они сделают с папой? И как мы сможем продолжать помогать беглецам? Только подумать, скольким мы еще могли бы помочь, мужчинам или женщинам, которые, может быть, в этот самый момент собирают узелок, считая минуты до наступления темноты, и ждут, когда придет спасение.
Твоя
Доротея
14 августа 1848 г.
Дорогая Кейт,
Прошло почти 24 часа с тех пор, как я написала свое последнее письмо, а у нас уже все изменилось. Вчера, когда я высказывала тебе свои страхи, строки, Альфред и ловец рабов уже вернулись на ферму Гилкесона, и Альфреда забили до смерти. Он не сказал ни слова до самой смерти, молчал, как могила, и даже не кричал под ударами. Отец узнал это от надсмотрщика Гилкесонов, который сам руководил поркой. Мы не раскрыты, мы можем продолжать действовать, это наше единственное утешение. Все остальное – просто трагедия, истинная и беспощадная. Конечно, Гилкесон не верит, что этот пример ослабит стремление негров к свободе. Наказание, назначенное бедному Альфреду, не поможет отвадить других от побегов. Это только укрепит их решимость. Такие люди, как мистер Гилкесон или мистер Стэнмор, не догадываются, как сильно рабы стремятся сбросить кандалы и иго. Конечно, живя так, как они, владыки своих личных королевств, где ни один голос им не перечит, невозможно представить, что такое жизнь без свободы. Мы-то с тобой можем это представить, не так ли, Кейт?
Сегодня я рассказала Сэмюэлу о нашей работе. Я не спрашивала у отца разрешения, и даже сейчас он не знает, что известно Сэмюэлу. Возможно, это было глупо с моей стороны, возможно, потом папа будет ругать меня за это, но нам отчаянно нужен еще один помощник. Сэмюэл может бежать вперед и предупреждать владельцев следующего безопасного жилья, он может приносить припасы, нужные беглецам в пути, он может делать множество полезных дел, ради которых мы с папой бегаем туда-сюда всю ночь напролет. Сэмюэл вытаращил глаза, когда я рассказала ему, как впервые увидела человека в сарае и отца с молотком, и еще о недавних ужасных событиях и нашем благословенном освобождении от подозрений. Он не задал мне ни единого вопроса, только серьезно кивнул. Возможно, это было слишком для него, услышать столько за один раз, да еще я была в таком состоянии, плакала и прочее. Сэмюэл хороший мальчик, я очень верю в него, в то, что он поддержит нас. Мы должны продолжать действовать в еще большей тайне, чем раньше.