Джозефина поспешила вниз и открыла входную дверь.
– Добрый день, – сказала Мелли Клейтон, глядя поверх головы Джозефины. – Я приехала к миссис Белл. Утром я встретила на дороге доктора, и он сказал, что она очень больна. Она принимает?
Не дожидаясь ответа, Мелли Клейтон вошла в дом. Она сняла мокрый капор и передала его Джозефине. Теперь Джозефина могла хорошо разглядеть ее: румяные щеки, светлые волосы потемнели от пота, немолодая, но еще не старая. Ее круглые бледные глаза были посажены слишком близко друг к другу и смотрели хитрым, как у хорька или ласки, взглядом, а подбородок ленивыми складками переходил в рыхлую шею. Нет, подумала Джозефина, эта Мелли Клейтон раньше никогда не приходила в Белл-Крик. Близко посаженные глаза гостьи рассматривали все, что можно увидеть в прихожей: у подножия лестницы – портрет брата Мистера, Генри Белла, написанный темными масляными красками, маленький канделябр, растерявший половину хрустальных подвесок, но все же сиявший, как ночное небо, подставка для зонта, а рядом – маленький столик с одним ящиком.
– Миссис Белл спит наверху, – сказала Джозефина. – Я скажу ей, что вы приходили. Может быть, заедете завтра? – Произнося это, Джозефина и не надеялась, что Мелли Клейтон действительно уйдет. Хитрая и решительная, эта женщина явно прибыла с какой-то безотлагательной целью.
– О, нет, почему бы мне не подождать. Полуденный сон никогда не длится больше нескольких минут. И мне не терпится посочувствовать ее состоянию и посмотреть, не могу ли я чем-нибудь помочь. Доктор Викерс велел мне ехать сюда незамедлительно, и я не хочу его сердить!
Мелли резко рассмеялась, прошла в гостиную, повернулась к Джозефине и уставилась на нее.
– Хочу чаю, – сказала гостья.
Джозефина вышла из комнаты. На кухне она сунула чайник на горячие угли, чтобы вскипятить чай для Мелли Клейтон, и поставила на расписной деревянный поднос чашку с блюдцем. В шкафу стояла банка с покупным печеньем, которую Мистер привез из Ричмонда на прошлое Рождество. Миссис Лу подавала его гостям, красиво выложив на тарелку, в красных обертках с гофрированными краями. Джозефина его не пробовала, но пустые обертки пахли миндалем и легкой горечью, как кожура апельсина. Джозефина открыла банку и, как всегда, глубоко вдохнула сложный насыщенный аромат – этого было почти достаточно. Печенья осталось мало, и Джозефина подумала, заслуживает ли Мелли Клейтон таких церемоний? Пожалуй, нет, с этими ее грубыми манерами, пухлыми руками и хитрыми глазами. Джозефина вернула печенье на место и оглядела полупустые полки кухонного шкафа.