• Открытка на день рождения, черно-белая фотография маленькой забавной собачки и ног женщины в старомодных ботинках на шнуровке. Открытка гласила:
Мой дорогой О.
Люблю тебя тебя тебя, только тебя.
• В зеленой тетради с белой линованной бумагой:
O. больше, чем кто-либо заслуживает этого. Конечно же.
…
Слушайте голубей, они болтают, сплетничают и плюются.
Не могу работать, не могу думать, не могу дышать.
…
Прошу слишком много? Слишком много? O. не понимает, не может. Всегда что-то давит на меня, всегда этот шум, или страх перед шумом. Будь осторожной, тихой, спокойной. Что делать, если я хочу кричать? Что делать, если мои руки слишком тяжелы, чтобы удержать малейший вес, кисть или ребенка?
…
Она прелестнее всего на свете.
• Записная книжка с твердой черной обложкой и кремовыми листами из плотной бумаги. Внутри – маленькие карандашные наброски лиц, выполненные в том же стиле и с теми же семейными надписями, что и висящие в комнате Лины.
Джой, любимый человек, любимое имя – кузина сестры
Портер, мой анти-О. – кузен, брат, близнец
Ларк, красотка – троюродная тетя
Тиша, слишком похожа на меня – дочь племянника племянницы
И серия черновых набросков ребенка всего нескольких месяцев от роду, расплывчатые черты, как у всех младенцев, но Лина узнала себя, и у нее перехватило дыхание. Грейс под каждым написала просто:
На последней странице никаких картинок, только слова:
Все не такое, как я вижу. Что я вижу?
• Четыре отдельных листка, без дат, все исписаны аккуратным витиеватым почерком Грейс. На первом:
Оскар,
Если хочешь держать чертовых лягушек, держи их в пластиковом тазу, а не в МОЕЙ ванне. Мне не нравится их гребаная склизкость.
На втором:
19 недель, так мне сказали. Мой живот растет.
О. счастлив, как никогда, возможно, этого достаточно.
На третьем:
Лидия
Лаура
Аурелия
Зефир?
Катерина
* Каролина
И еще обрывок более длинного документа, последнее предложение не закончено:
Я не могу оставить ее. Я не могу остаться. Я…
Лина услышала звук, скрежет замка внизу, хлопанье входной двери и шаги отца в прихожей, движение грузного тела через гостиную на кухню. Лина поднялась со стула. Она не хотела, чтобы Оскар нашел ее здесь; это показалось бы вторжением. Она не должна была читать эти записки, они были написаны не для нее. Она быстро положила отдельные листки в альбом, привела в порядок книги на столе и вышла из студии. Шум внизу прекратился, и Лина молча, на цыпочках прошла в свою комнату. Там она прислонилась к двери; ей казалось, что у нее на голове чаша с водой и нужно двигаться осторожно, дышать медленно, иначе чаша съедет и рухнет на пол. «