Чаша отравы (Герасимов) - страница 153

Дашкевич лихорадочно пытался ввести логин и пароль, но система его не пускала. После четвертой попытки раздался звонок служебного телефона на столе.

Звонил Вурст:

— Денис Петрович, вы почему такое ставите? С кем согласовали?

— Я... я думал, что это будет интересно, что это принесет трафик. Тема актуальная, я же сам на это попал, — неуверенно начал оправдываться Дашкевич.

— Это неважно. Нужно было посоветоваться. Неужели вы не понимаете, что тема крайне скользкая и щекотливая? Замешаны дети.

— Я замазал лицо и всё остальное, всё по закону...

— Всё равно, — перебил Вурст. — Это слишком проблемно само по себе. И то, что вы сделали, извините, дает основания полагать, что мы в ваших услугах больше не нуждаемся и задерживать вас не смеем. Смену уже подхватил Зайцев из дома, вы пока можете отдыхать. В девять откроется отдел кадров, я тоже к этому времени приеду. Подпишете заявление по собственному, расчет сегодня же перечислят вам на карту...

 — Что будет? — медленно переспросил Денис. — Устроюсь на другую работу.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — повысила голос Вика. — Зачем ты это вообще сделал? Кто тебя просил? Зачем лезешь на рожон?

— Да не то чтобы на рожон. Просто как журналист я убежден, что тема заслуживает общественного внимания, я был уверен, что это станет популярным сюжетом...

— Да это же бандиты! А если с нами что-то случится? У тебя же семья! У тебя же жена! И дочь маленькая! Ты о нас подумал?

— Да что они сделают? Сейчас не девяностые... — неуверенно сказал Денис.

— Не девяностые? А то, что они вообще на тебе наехали? Не девяностые, говоришь? А то, что тебя мгновенно выкинули с работы? А если за ними стоят влиятельные люди?

Денис не нашелся что сказать. Если бы знать заранее... Но он был убежден, что живет в обществе, где «четвертая власть» всё же имеет какую-то силу, что «независимое общественное мнение» хоть что-то значит. Конечно, на практике он еще с таким не сталкивался, а это суждение сформировал исходя из картинки «по интернету», скорее выдавая желаемое за действительное. И тем ошеломительнее был удар реальности — разящий стремительно и беспощадно.

— Надо теперь ходить и оглядываться. Настю будем провожать пока в школу и забирать, — обеспокоенно сказала Вика. — Что ж ты наделал? Кто тебя просил? — повторилась она, снова повысив голос. — Тебе что, больше всех надо?

— Ладно, хватит. Что сделано, то сделано. Буду искать новую работу.

— Будет он искать... Ладно, мне тоже на работу скоро. Заберешь тогда Настю, покормишь и отведешь в кружок. Будем надеяться, что они ограничатся только увольнением, — вздохнула Вика. — А что еще остается... Только надеяться. Мы перед ними беззащитны... Хорошо, если мы столь мелкие для них, что про нас уже забыли и занимаются своими делами... Если бы так...