— Да не заявлениями, не юридическими жалобами решается вопрос власти. Ты же еще и историк, помимо всего прочего, — Федор усмехнулся.
— Разумеется, я не такой наивный, — парировал Иван. — Это нужно, во-первых, для мобилизации, для организации этого класса, о котором я сказал. Специфического для постсоциалистических стран, исторически нового класса. Класса пострадавшего, эксплуатируемого, истребляемого. Чтобы он перестал быть классом в себе и стал классом для себя, осознал свои истинные классовые интересы. И, во-вторых, максимально замазать классового врага в такой жуткой черноте, чтобы вовек не отмылся. Преступления против человечности, да еще если они квалифицированы в официальных юридических бумагах, поданных в международные органы, от имени огромного количества участников, — это не просто пропагандистское сотрясание воздуха. Этим можно и нужно делегитимизировать их власть по полной, идеологически и психологически расшатать. Причем подавая жалобы персонально на определенных лиц. Вообще, любое действие этой власти по подавлению рядовых граждан, по изъятию у них имущества, по снижению уровня жизни, по повышению пенсионного возраста трудящихся, по репрессиям в отношении недовольных, по фальсификации выборов, по оболванивающей пропаганде можно представить в официальных жалобах как составную часть преступления геноцида, как соучастие в нем. Это асимметричный ответ с той стороны, откуда они не ждали. Завалить, заспамить жалобами-обвинениями. И уже, имея эту программу, подняв это знамя, наступать и наступать на этом фоне. Отжимая пядь за пядью. Только так...
Галкин ничего не ответил, переваривая то, что сказал Иван.
— Ну... не знаю... Это же кардинальная перенастройка...
Внезапно у Федора зазвонил смартфон.
— Алло... Привет! Что?! Когда?.. Отчего?.. Бли-и-ин... Ясненько... Ясненько... Когда похороны?.. Мои соболезнования... Ладно, давай. На связи...
— Что такое? Кто умер? — спросил Иван.
— Мельдин.
— Ого...
— Очередной инсульт... Ну, рано или поздно это случилось бы. Старенький уже был, больной, последние месяцы из ЦКБ не вылезал — ну, как бывший депутат Госдумы. Да и то продержали его на этом свете долго, простой смертный сыграл бы в ящик раньше... От руководства партией практически отошел, рулили Жаров и Омельченко на пару, пытаясь перетянуть одеяло каждый на себя. Но Омельченко сам умер только что. Или убили... Слишком многим он мешал, прежде всего Жарову тому же...
— И съезд на 25-е назначен, — добавил Иван. — Прямо как по заказу. Это что же получается, Жаров будет персеком? Партия под ним будет?