— Что значит «заблуждаемся»? — недовольно буркнул генерал армии. — Когда много десятилетий назад заключалась договоренность — вы с одной стороны, и Экселенц, светлая Ему память, с Отцами, с другой, то было принципиально решено — добровольное сворачивание противоестественного строя в обмен на включение высших людей Ордена в глобальную высшую лигу. Да, детали, дорожную карту досконально не прописали — и это, как я понимаю, дает вам повод трактовать нюансы в свою пользу. Но, по-моему, тут всё достаточно однозначно... Так где же это?
— И поэтому вы решили заартачиться? Увидели, что Китай потихоньку, не слишком афишируя, отбивается от рук. Не сейчас, а потенциально. Ваяет свой проект, отличный от нашего общего глобального. Да, не лезет пока на рожон, но явно готовится у себя внутри. И вы решили дать нам понять, что... как бы это сказать... не станете солидарно с нами доносить до Пекина наше единое глобальное мнение о нежелательности подобных поползновений. Раскусили-таки, что сейчас для нас наиболее критично. Поняли, что у вас именно тут «золотая акция» — благо, смежная территория и военная мощь. Ну и пошло-поехало. Даже заигрывать с китайцами начали. Понятно, что только делаете вид, а адресатом являемся мы — но тем не менее...
Бутчер помолчал, пристально глядя в глаза Белякову. Тот тоже смотрел и ничего не говорил.
— Но это неверная стратегия, дорогой мой друг, — сказал американец тоном учителя, отчитывающего школьника за невыученный урок. — На нас таким способом оказывать давление бесполезно. Мы всё равно одержим верх — а ваши позиции по итогам спора скукожатся. Даже не потому, что мы подавляюще сильны. А потому, что источник вашего благосостояния, благоденствия ваших владетелей — это мы! Мы! И дело не в том, что вы кормитесь за счет внутренних богатств России, дарованных ей природой и введенных в хозяйственный оборот трудом нескольких поколений, сотен миллионов людей. А в том, что мы — источник смыслов, легитимизирующих вас. Мы — этот кладезь. И другого не будет. Скажу больше. Мы вас породили. И вы в известном смысле — часть нас самих, плоть от плоти нас. Потому что вы — это уже много десятилетий мы все! Вы сами выбрали этот путь — вы сами отреклись от пылающей альтернативы, которая, не скрою, была для нас чудовищным кошмаром, начиная с проклятого семнадцатого года. Сами, всё сами. Никто не заставлял вас, не вербовал, не шантажировал, никто не приставлял к вашему виску пистолет. Это вы к нам пришли, а не мы к вам! Да, Эндрю, ты был тогда мальчиком, сидящим за школьной партой. А я студентом в Йеле. «Череп и кости» — знаешь ведь? Эх, молодость, молодость, где ты?.. Ну, так вот. В любом случае, вы всё понимаете, и у вас не хватит духу нам принципиально перечить... Это, — Бутчер повел рукой в сторону Майдана, — даже не столько аргумент, месседж в адрес вас как коллективных владельцев России. Это — великое преображение механизма, задающего должную динамику в отношениях, в которые вовлечена ваша страна в целом. Механизма, определяющего ее место, ее функции, ее обязанности на глобальном поле и отведенные ей рамки.