— Хоть успели, — благодарно посмотрела на него Танюха. — А то бы немцы всех нас поубивали. — И доверчиво подошла, прислонилась к солдату.
— Нэ могли, милая, нэ прийти, савэршенна нэ могли, — с акцентом проговорил черноволосый, на грузина похожий боец. — Правилно говорит таварищ гвардии старшина.
«А, вот это кто — старшина», — отметил про себя Юрка.
Старшина сел на лафет запыленной, во многих местах поцарапанной и помятой, пахнущей пороховой гарью пушки, легко подкинул Танюху, посадил к себе на колени.
— Тебя как звать-то?.. Танюшкой? Красиво. А у меня младшенькая — Аня, Анюта. Только она постарше тебя будет. Счас уж ей девять годков, десятый.
— А она далеко? Вы далеко живете? — спросила Танюха так, словно напрашивалась в гости.
— Шибко далеко отсюда. В Сибири. Слыхала про нее?.. В нашей батарее все сибиряки. Один Пайчадзе — с Кавказа, из Грузии.
— Так точно! — подтвердил грузин. — Правилно говорит таварищ гвардии старшина.
— А его звать Юра, — не забыла Танюха и про своего дружка. — Мы с ним партизанили.
«Ну и хвастуша! — Юрка мотнул головой, еще и моргнул, давая знак Танюхе, чтоб не болтала лишнего. — Додумалась ляпнуть. Много вас, таких партизан сопливых».
— Это как же, Танушка? — заинтересовался Пайчадзе. — Ну-ка, расскажи. От своих сэкрэт нету.
— Да чего там, — поспешил вмешаться Юрка. — Натараторит она вам, слушайте сороку… Какие там партизаны? Просто сидели на горище да считали, сколько идет по дороге немецких танков, машин.
Над рыжеватой широкой бровью старшины дрогнул шрам; любопытством засветились глаза:
— И много насчитали?
Юрка помялся:
— Много. — И не стал уточнять: — До черта, чего там говорить.
— Ого! — подхватил грузин. — Выходит — работенка нам еще есть. Правилно я понимаю?
Солдаты рассмеялись. Юрку тоже усадили на лафет, потрепали по плечу, погладили его нестриженую макушку. Со всех сторон посыпались вопросы:
— Ну, рассказывайте, как вы тут жили, че жевали.
— Людей много угнали немцы в Германию?
— Коровенок-то, коней, поди, до одной головы перестреляли?
Солдаты были так рады Юрке с Танюхой, будто они от самой Волги, от Сталинграда, шли вызволять именно их да степное село Устиновку. Один дал Юрке кусочек сахару, другой — карандаш, третий — какую-то заграничную монету и катушку ниток, четвертый — крохотную губную гармошку. А старшина приказал — и это мигом выполнил Пайчадзе — достать из кузова машины хозяйственный мешок и торжественно выдал Юрке и Танюхе, самолично надел им пилотки. Настоящие, солдатские. Почти новые, с красными звездочками. Это был всем подаркам подарок! Но даже он не затмил главный Юркин интерес — к автоматам за плечами у бойцов. С восторгом глазел на них Юрка. Первый раз он видел автоматы так близко. Весной, правда, они с пацанами нашли за селом обгорелый ствол, — да это не в счет. А так, вблизи, боевые советские автоматы Юрка видел впервой. Вот они, значит, какие — наши безотказные «пэпэша» — обычная деревянная ложа, рукоятка затвора торчит сучком, короткий ствол, исподнизу — жестяный магазин, похожий на небольшой пухлый кружок макухи. Вроде ничего особенного — а фрицев лупит знатно, дает им прочуханки. То-то улепетывают, нигде зацепиться не могут… Молоденький солдат, — невысокий, щуплый, с крупными веснушками над вздернутым носом, на вид совсем еще мальчишка, но уже с медалью на гимнастерке, — перехватил Юркин взгляд.