Хотен снисходительно улыбнулся, помахав у меня перед носом темно-бордовыми корочками Особого корпуса, и я задумчиво умолкла. Встать на пути у ревизора не рискнет ни один пограничник. Если должностному лицу третьего чина приспичило увезти персонал под подпиской о невыезде, оно увезет. Кого угодно.
— А можно заодно Велиславу позвать?
Хотен страдальчески закатил глаза.
— Женщина, ты вообще помнишь, что такое "свидание"?
С некоторым опозданием осознав весь идиотизм своего вопроса, я подавилась нервным смешком.
— Я черемуху-то не помню, а ты тут про такие сложные вещи… — пробурчала я в свое оправдание и отправилась рыться в шкафу.
Судя по настроению, ревизор не столько хотел реабилитироваться за те шесть (семь?) месяцев, что мы не виделись, сколько мечтал вырваться из холода и сумрака Временного городка. Я еще отлично помнила, как давили на меня магические морозы в первые дни работы на месторождении и как любой выезд за пределы пятна — хоть бы и до защитных стен — превращался в маленькую сказку, поэтому без возражений влезла в первое попавшееся платье и вышла из дома.
Надетая поверх легкого летнего наряда "лисья" шуба заставила чувствовать себя куда менее уверенно, но приставать к Хотену с вопросами в духе: "А когда мы вернемся?" и "Успеем ли до ночного закрытия ворот?" я не стала. Вместо этого метнулась в дом и нацепила на запястье часы, чудом раскопав их в дальнем ящике комода.
За время моих сборов автосани, естественно, нагреться не успели, хотя ревизор включил печку на максимум, и до ближайшего перекрестка мы ехали под дружную зубную чечетку. Зато потом техника все-таки смилостивилась и задула в салон теплым воздухом, и Хотен стал добреть на глазах.
— Как работа? — рискнула спросить я на следующем перекрестке, где мы волей-неволей встали надолго, пропуская вереницу саней с рабочими, укутанными до полного сходства со стаей медведей и все равно жмущимися друг к другу, как пингвины в холода. — Был в шахте?
— В том, что от нее осталось, хочешь сказать? — хмыкнул Хотен. — Был. Скорректированный проект станции подключения — видел. Трассировку — нет.
— А проект трассировки и не выпущен еще, — смущенно призналась я и, видя, что ревизор готов свернуть обсуждение и на этом, коротко ткнула его кулаком в плечо. — Расскажи. Меня же завтра на работе припрут к стенке и учинят допрос!
Хотен с сомнением покосился на меня, будто решал, достойна ли я высочайшего доверия, и все-таки заговорил:
— Пока рано делать какие-либо выводы. Экспертиза месторождения еще не завершена, непонятно, из-за чего произошел взрыв. Кроме того, потребуется ремонт магистрального трубопровода от станции подключения до установки понижения давления. Все, кто пытался нелегально подключиться, мертвы — спросить и то не с кого, а если бы не Найден, еще и изо льда выпиливать пришлось бы идиотов, чтобы опознать…