— Да и жрет как не в себя, — подхватила Велислава.
— А ты, милая, пошла еще дальше и привела в дом мужика, который жрет еще больше, — немедленно вставил Найден с пола, оставив в покое соломинку. — Где же твой рационализм и инженерный подход?
— А вот! — отозвалась подруга, сграбастав с тумбочки увесистый гостинец и продемонстрировав его пострадавшему. — Тут ведь главное что? Грамотное распределение труда и ресурсов! Я притаскиваю домой мужика, а кормит его соседка.
В ее наигранном веселье слышались какие-то истерические нотки. Я подозревала, что звучу абсолютно так же. Иначе с чего бы Найдену так хмуриться и порываться встать?.. Как будто это не он тут жертва обстоятельств, с художественно заштопанной спиной и очередным переохлаждением, а я!
— Прозвучало бы рационально, если бы ты не подкармливала Тайку при каждом удобном случае, — криво усмехнулась я. — Поставишь чайник?
— Все рационально. Я подкармливаю всего-навсего голодную собачку, а ты — целого мужика! — оставив за собой последнее слово, Велислава поступью победителя удалилась на кухню.
А я разулась и оккупировала диван напротив буржуйки, благо на него никто не покушался. Найден, чуть поморщившись, повернул голову в мою сторону.
— Как ты?
— Цела, — ничуть не покривив душой, ответила я. — В отличие от тебя.
Что такое несколько синяков по сравнению с тем, во что превратилась его спина?.. Найденыш даже одеться нормально не мог — так и валялся в коротковатых, но просторных и мягких домашних штанах Хотена и его же рубашке, которую так и не застегнул. Наверное, Найду было холодно, но укрыться получилось только до бедер: должно быть, тяжелое одеяло раздражало свежие швы и царапины. И грелку теперь не примотать…
— Заживет, — Найден попытался по привычке пожать плечами и скривился. — Ничего, бывало и хуже.
— Лицо — это последствия того самого "хуже"? — бестактно спросила я, обрадовавшись возможности сменить тему, и только потом спохватилась. — Прости, я…
Найден однобоко усмехнулся, прищурившись.
— Нет, лицо — это за дело, — отозвался он, и в его голосе проскользнули неуместно мечтательные нотки. — О! Помню, в шахте как-то один товарищ так искусно приложился лбом, что получил шрам в форме молнии. Как ни бесился потом, от прозвища "Не влезай, убьет!" так и не избавился…
Я отзеркалила его усмешку. Как же, жди, Ратиша, расскажет он о себе. А потом догонит и еще расскажет. В подробностях.
Зато кладезь упоительных историй о "товарищах" и "знакомых" по-прежнему неисчерпаем. Кто бы сомневался?
— В шахтах таких, — найденыш выразительно дернул одним уголком рта, — всегда дополна. Работенка, мягко говоря… но кто-то должен делать и такую.