Кроме как с эстетической точки зрения. Но в исполнении других храмовников боевые литании звучали как-то обыденно и скучно.
- Но они действуют, — заметил Рэвен. — Ваш друг владеет методикой, неизвестной даже в Гильдии Магов, способной представлять опасность любым современным охранным системам, потому как все они строятся на принципе последовательной защиты и не рассчитаны на мгновенную реакцию на вмешательство. Это касается в том числе щитовых заклинаний вокруг госпиталя при телепортационной станции, что и привело к необходимости приковать вашего друга, э-э, физически, а не магически, поскольку он был несколько…
- Агрессивен, — подсказала я.
- Не в себе, — не согласился Рэвен. — Однако наше руководство выразило надежду, что вы сумеете убедить его поделиться знаниями. После этого, если он захочет, разумеется, мы вернем его на Тангарру целым и невредимым.
- Он не станет со мной разговаривать, — обреченно сообщила я.
Лейтенант нехорошо усмехнулся.
- Вы свободно владеете его родным языком, и он вас хорошо знает, — заметил он. — Рано или поздно он заговорит.
Я поймала себя на том, что сама не хочу ни с кем разговаривать.
О да, Раинер заговорит. Рано или поздно. Человек — социальное животное, и общение — одна из базовых потребностей.
Кроме того, тангаррский язык — такая экзотика, что по всему Альянсу на нем говорит хорошо если десяток человек (а зачем учить язык закрытой страны, кроме как в познавательно-лингвистических целях?). Трое из них уже сидят здесь, и с двоими из этой тройки Раинер точно не захочет общаться.
Но… мне это было слишком хорошо знакомо.
Чужой мир, где все непонятно, непривычно, страшно. Чужие люди, чужой язык, чужие обычаи, чужие опасности… и посреди этого — один-единственный человек, готовый прислушаться. Пригреть. Научить.
И использовать в своих интересах, чтобы потом выбросить, как ненужную вещь.
Разве не так все было у меня со Старшим?..
- Попробуйте, — вкрадчиво попросил Рэвен. — Психолог ведь может помочь только вам, тангаррским он не владеет. А вашему другу наверняка одиноко и страшно.
- Вы не представляете, насколько, — мрачно буркнула я.
Братья на мгновение застыли, переваривая фразу, — даже Оберон стряхнул накатывающую дрему и встрепенулся.
- Зато вы представляете, — безжалостно ударил он по больному, — и можете ему помочь. Вас ведь выпишут уже днем, после визита врачебной комиссии? А вашего друга будут вынуждены передать под опеку соответствующим органам…
Я горько усмехнулась. Вот она, цивилизация: меня-то без разговоров вышвырнули в Нищий квартал, а Раинера под опеку передадут… с которой он даже поговорить не сможет.