Вот девки, сидя на завалинке, щёлкают семечки, а соседский гармонист поёт да разухабисто приплясывает, верхушки берёз растворяются в иссиня-розовом небе, воздух пахнет дождём и пылью. Каких вестей нынче ждать?
Может ли быть, чтобы у кого-то воспоминания о самых юных летах были окрашены исключительно тёплыми цветами? — ни кривой тебе тропинки, ни горючих слёз из-за первого неразделённого чувства? Порой детство — время не только великих открытий, но и невосполнимых утрат.
Военное лихолетье разделило жизнь и больших, и малых на две половины, по всей земле ревел похоронный колокол, и долгий вой его врезался в память тех детей, чьи матери получили страшные извещения с фронта.
«Когда я сам уже стал сочинять музыку, — вспоминал Валерий Гаврилин, — эти картины человеческого несчастья и радости, в какой-то период жизни забытые мною, стали восстанавливаться с большой ясностью, и многое я стал понимать лучше, стал понимать, почему я не любил, когда моя мать, потерявшая моего отца (он погиб под Ленинградом и похоронен в Лигово), пела песню «Разлилась Волга широко, милый мой теперь далёко», а на словах «до свиданья, мой дружочек, я дарю тебе платочек» я разражался слезами. Это впечатление я впоследствии постарался выразить в заключительном номере «Русской тетради», когда женщина, обращаясь к умершему мужу, просила его написать ей письмо» [19, 79–80].
Мама Валерия Александровича, Клавдия Михайловна Гаврилина, родилась в 1902 году в Симбирской губернии, в селе Старая Майна. «Имея на своём иждивении шесть человек, — пишет в автобиографии Клавдия Гаврилина, — мой отец вынужден был прирабатывать. Он служил биржевым приказчиком и обрабатывал землю вместе с семьёй своего брата, своей лошади в хозяйстве не было — пала. В пять лет я лишилась матери и воспитывалась под наблюдением тётушки. После окончания начальной школы с трудом удалось поступить в гимназию в Ставрополе, потом, проучившись три года, перешла в школу II ступени и окончила её в 1921 году. Когда в Поволжье начался голод, я вместе со Старомайнским дошкольным детдомом по назначению Мелекесского УОНО была отправлена воспитателем в г. Вологду, где и начинается мой трудовой путь.
Вологодское Губоно направило меня с детьми в Верх-Кокшеньгу, Тотемский уезд, здесь я работала воспитателем. В 1922 г. Верх-Кокшеньский детдом ликвидировали, и я уехала на Волгу. Привязанность к делу, ребятам и, что скрывать, голод через два месяца вернули меня обратно в Вологду. В 1923 г. я поступила воспитателем в дошкольный детдом имени Некрасова. С 1929 г. по 1937 г. работала в детском городке на дошкольном отделении в г. Кадникове. В 1937 г. назначена заведующей дошкольным детдомом. В 1939–1941 гг. работала директором школьного Кадни-ковского детдома № 1. С 1941 г. по 1950 г. — директором Кубено-Озёрского дошкольного детского дома» [49].