Из-под моего сдувающегося шара вылез Акмаль, стряхивая с уха повисший золотой шнурок.
- Старая воровка, - ругнулся он. - Как сорока, все блестящее стащила?
- Почему стащила?! - искренне возмутилась я. - Ничего не стащила.
Я обвела всех женихов взглядом, и сердце мое сжалось.
- Акмаль? А Эмиль и Михаль где? - произнесла я. Зачем спросила - знала же ответ!
- Так они с Музой, - забормотал он, показывая пальцами в разных направлениях. - А вы, простите, откуда знаете про Эмиля и Михаля?..
- Да это же я! - вскричала я в отчаянии. - Ваша Евангелина! Только заколдованная!
Но заклятье, кажется, было сильнее, чем я рассчитывала. Вместо трагичных слов из моего горла вырвалось хитрое хихиканье, и мои руки - старые, с морщинистой обвисшей кожей, с обломанными ногтями, - потянулись к Акмалю. Бесцеремонным щипком одна моя старая клешня впилась Акмалю в щеку, трепля побледневшего охотника и отслаивая кожу от его черепа.
- Да это же я, - предав меня, радостно бормотал мой язык. - Твоя бабушка! Ух ты, вырос какой большой!
Я трясущимися руками отыскала Эмилеву иглу в складках платья и явила ее Акмалю в надежде, что он узнает инструмент брата, но Акмаль лишь нервно сглотнул. Игла сверкала в моей морщинистой руке, не узнать ее было невозможно! Но Акмаль, болван, все истолковал по-своему.
- Мама всегда говорила, что мы удались в отцовскую родню, - проблеял он. - Таланты, значит, тоже оттуда...
Светловолосая голова Акмаля, бледного, как мел, бултыхалась туда-сюда. Он с ужасом смотрел на старую цыганку - на меня! - радостно скалящуюся ему единственным зубом, на разбитое летательное средство, на рассыпавшиеся по траве монеты. Принять тот факт, что цыганка-воровка - его бабушка, Акмалю было не так-то просто.
- А-а-а-а! - в ужасе и раздражении кричала я. А мой подлый язык молол всякую чушь.
- Я вас в ванне купала, - ворковало заклятье. - Всех троих. В розовые попки целовала!
Святые жабьи лапки! Да если я это буду говорить вместо того, что на самом деле хочу сказать, мне бы лучше помолчать, наверное?!
Акмаль сделался насыщенного бордового цвета. Женихи зафыркали, пряча улыбки.
- Что-то я не слышал о вас, мадам, - подозрительно рассматривая меня, ответил Акмаль. -Бабушка - дело хорошее, но я припоминаю совсем другую даму в этой роли.
- Не слушайте меня! - хотела выкрикнуть я. Но коварное проклятье продолжало гнуть свою линию.
- Дак бабушки-то две, пустая твоя голова! А я со стороны отца! - безошибочно определив, какую бабушку могли видеть близнецы, выдало оно.
- Ах, вон оно что. - протянул Акмаль неопределенно, рассматривая меня внимательнее.