— Ни в какой. У меня есть здесь дом.
Больше я вопросов не задавала. Мы передали лошадей в городскую конюшню и дальнейшую дорогу проделали пешком. Я шла, с любопытством разглядывая улицу.
Всё в окружении выдавало приграничье: начиная с людей, пестрящих медными волосами и бронзовой кожей, и заканчивая арманьёльской архитектурой. Во многом присутствовало смешение стилей и культур. Чужестранные названия на улочках писались на языке царства, а из трактиров пахло южными специями, которые, судя по вывескам, добавляли в традиционные в Льен блюда. Даже лошади, встреченные в городе, казались другими: удивительной красной масти, с тонким и изящным телом. Я же чувствовала себя так, будто очутилась в другой стране.
Мужчины хорошо ориентировались в незнакомом для меня месте. Они уверенно шли, не петляя по многочисленным улочкам. Я пыталась запомнить дорогу, но быстро сбилась, когда в очередной раз что-то интересное привлекло внимание. Пришлось довериться своим провожатым.
В Нижнем Краке кипела жизнь. Здесь активно занимались торговлей, и даже при беглом осмотре я заметила в продаже много незнакомых предметов и новых продуктов. Люди разговаривали очень громко и с непривычным акцентом. Речь вроде бы на знакомом языке звучала необычно: присутствовали другие интонации, некоторые звуки произносились будто бы искажённо. Близость с Арманьёлой давала о себе знать, и наряду со своим языком я слышала и чужой, а в обиходе проскальзывали незнакомые слова.
Среди ярковолосых людей моя неприметная светло-русая макушка привлекала взгляд. Я ощутила себя маленьким воробышком, очутившимся среди разноцветных сказочных птиц. Смешение кровей с жителями соседней державы сделали жителей Нижнего Крака не похожими на всё остальное население Льен. Это странным образом отличало их не только от подданных царства, но и от арманьёльцев, чьи черты особенно ярко играли в горожанах.
Пока я озиралась вокруг, успела забыть об усталости и даже не заметила, как мы подошли к нужному дому. А ведь этому зданию тоже было чем удивить. На его фоне жилище Ивара в Берльорде смотрелось жалкой лачугой, хотя я бы не назвала увиденное сооружение роскошным.
Построенный дом тоже имел арманьёльский стиль. «Сдержанный, но будто знающий себе цену», — так я его охарактеризовала. Заходить внутрь стало как-то боязно. Я замерла позади путников, разглядывая белый фасад, требовавший постоянного ухода. Захотелось оставить мужчин и снять комнату на постоялом дворе, чтобы вернуться сюда уже чистой и посвежевшей. Меня не покидало чувство, что сработает какое-нибудь заклинание и меня «вытряхнет» из дома, как только я оскверню его своим присутствием.