— Нет! Нет!.. — повторяла я, со страхом наблюдая, как узкие губы вытягиваются в зловещую улыбку.
Я безудержно дрожала и не сразу заметила, как внезапно комната зашаталась, забурлила и слилась в единое расплывчатое пятно. От шума заложило уши, и сквозь него неожиданно раздался звон, пробудивший пощёчиной. Я устало откинула голову назад и увидела лежащий на полу нож. Рукоятку обхватывала ещё розовая рука южанина, а само тело отдельно валялось рядом. Над ним роились псы. Трактир наполнился звонким лаем.
Наверное, они кричали. Как тут не орать от боли, когда тебя рвут на куски? Я купалась в чужих страданиях и жаркой южной крови, но от боли и пережитого ужаса не находила в себе сил подняться. Я невольно облизала губы. Степная, как оказалась, на вкус такая же приторно-железная и горькая, как своя.
Теперь уже веряне умоляли меня. Я бы тоже рассмеялась, как они надо мной, но не могла — ослабла. Ничего, думала, потом посмеюсь. Лежала на полу и смотрела наверх. Наблюдала, как прежде уютный зал наполняется человеческими ошмётками. Пахли враги мерзко и противно до тошноты, но я наслаждалась этим запахом, как душистой туалетной водой.
Собаки рычали, скалились и нападали на людей. Их прибежало слишком много, а южане потеряли бдительность, отвлёкшись на меня. Свора напала внезапно, и атаку никто не успел отразить. Меня не трогали. Только один рыжий кобель подошёл, заскулил и уткнулся мордой в лицо. Мол, прости, не успел…
— Олли, — узнав, выдохнула я, когда он ласково лизнул меня. «Не плачь», — хотела сказать, но так ослабла, что не смогла. Но, кажется, пёс всё и так понимал, смотря на меня не по-звериному мудрыми карими глазами, хотя скулить никак не переставал.
Боль в теле не утихала, зато сердце, спасибо друзьям, было отомщено. Не зря Элина всегда твердила, что добро непременно возвращается. А вот Арес — обманщик… Стращал меня стаей, а где он сам, когда я так привыкла надеяться на него?
Забытье наступило, когда я уже перестала надеяться потерять сознание. Только успела заметить, как стая расступилась, пропуская какого-то человека. Он прошёл через рычащих псов, как сквозь воду. Я не знала, кто он, поскольку видела лишь силуэт. Веки слипались. Беспокойства не чувствовала. Те веряне мертвы, а других свора бы не пустила.
Меня подняли на руки, бережно, стараясь не причинить боль, хотя внутренне я всё равно взвыла, и тогда я окончательно закрыла глаза.
— Спи, — баюкал мужской голос.
И я послушалась, провалившись во тьму.
* * *
За входной дверью раздался скрежет когтей, царапающих дерево. Пёс метался во внутреннем дворике, безуспешно пытаясь попасть внутрь дома. Собачий лай звенел на всю округу, мешая соседям, и мужчине ничего не оставалось, кроме как впустить собаку в прихожую.